Андухар безропотно повиновался, полностью предоставив принятие решений своему товарищу, которому удалось сохранить присутствие духа. Оставив у подножия скалы все лишнее и взяв с собой лишь посох, веревку, бурдюк с водой и немного вяленого мяса, Сьенфуэгос начал одно из удивительных, но привычных для него восхождений, прежде чем достиг широкой площадки, откуда открывался чудесный вид на все четыре стороны света.
Даже красота перестает быть красотой, когда становится настолько грозной и агрессивной. Трудно восхищаться красотой, когда она вызывает страх.
Дикий, хаотичный ад красных скал, наползающих друг на друга, наводил тоску, перед лицом которой все прежние пережитые прежде опасности обращались в ничто. В любом другом месте, каким бы гиблым оно ни казалось, рядом с канарцем кипела жизнь, но в сердце гигантского плато Колорадо создавалось гнетущее впечатление, что здесь нет ничего, кроме камня — сплошное царство камней с редкими вкраплениями чахлой растительности.
Сплошные скалы, камни, глина и пыль — всевозможных оттенков красного цвета, что раскинулись на много миль под палящим солнцем и небом цвета индиго без единого облачка.
Весь окружающий мир казался вымершим.
Помоги нам Боже!
Тот же пейзаж простирался далеко на север, запад и юг, и лишь где-то на востоке маячила равнина, откуда они пришли, но уже не было даже намека на те бескрайние прерии, из которых они с таким трудом выбрались.
— Вот черт! — выругался вслух обескураженный канарец. — И что я теперь скажу бедняге Сильвестре?
Он подошел к обрыву, чтобы поискать глазами друга, и тут заметил неподалеку какое-то движение.
Приглядевшись, он едва не зарыдал от бессилия: три десятка полуобнаженных человеческих фигур крадучись приближались к тому месту, где мирно спал Андухар, не подозревая о грозящей ему опасности.
Первым его желанием было закричать, чтобы предупредить друга о присутствии дикарей; но тут же он сообразил, что тот все равно не услышит, зато крик может привлечь внимание кого-то из воинов, уже находящихся у подножия скалы, на вершине которой он стоял.
Поэтому он предпочел лечь на землю, свесив вниз лишь голову, и наблюдать, уповая на то, что, возможно, краснокожие не заметят андалузца и пойдут дальше своей дорогой.
Его надежда длилась десять минут, на протяжении которых он прошептал все известные ему молитвы, но потом стало ясно, что дикари прекрасно знают, куда направляются и чего хотят, поскольку упорно, хоть и с бесконечной осторожностью, продвигались к тем самым скалам, где укрывался андалузец.
