-- Что вы себе позволяете?!- возмутилась моя и так многострадательная персона.
-- Бледновата, но пойдёшь,- да, чтоб ты действительно лимон тот сожрала!- Иди за мной.
--Да кто ты такая вообще чтобы мне указывать?!- ну, а как по-другому? Не люблю, когда со мной по хамски себя ведут.- Ни куда я идти не собираюсь. Тётка ничего не ответила, только вот я чётко услышала щелчок пальцев. Тут же в стене открылась едва заметная дверца и в помещение зашли двое смутно похожие на моих сопровождающих. И что они собрались делать?
-- Отведите эту девицу в купальню,- приказала эта мадама, по всей видимости, евнухам.- И проследите, чтобы вела себя тихо,- и вышла в ту же дверь.
Ага, сейчас, бегу и спотыкаюсь в эту вашу купальню! Не говоря ни слова, я выразила свой протест демонстративно сложенными на груди руками.
Вот, только почему-то меня никто никогда не спрашивает о моих желаниях. Меня также демонстративно подхватили под белы рученьки и потащили сё в ту же дверь. Вырваться я не смогла по двум простым причинам: я висела в тридцати сантиметрах над землёй и, по всей видимости, не одна я оказалась буйно-помешанной, раз они меня держали каким-то особым захватом. Протащив таким образом меня парочку коридоров, мою тушку сгрузили в каком-то странном помещении. Во-первых, ощупывание поверхности пола дало основание полагать, что здесь кафельное покрытие. Во-вторых, видимость не превышала расстояния вытянутой руки. А в-третьих... какого чёрта меня снова куда-то тащат?!
Я практически поняла то, что это и есть та купальня, только тогда, когда меня прямо в одежде вкинули в горячую воду. Совсем оборзели, а если бы я задохнулась? Но мой возмущённый вопль души был не принят во внимание так, как он вырвался лишь роем пузырьков. Какая-то подозрительная девица стала стаскивать с меня стратегически важную вещь - чадру! Кошмар, сначала меня лишили оружия и по совместительству средства передвижения, а теперь ещё и маскировочный камуфляж отбирают! Может утопиться по быстрячку, а?
Содрав с меня костюмчик, который мне так нравился, эта зараза бесчувственная начала меня драть. Именно драть! У меня больше не обнаруживается приличных слов, для описания сей пытки. Походу, она - инквизитор. Точно говорю. Кто ж другой так может изгаляться над бедной, никому ничего не сделавшей, несчастной Бабой Ягой?
Сняв соей пемзой слоя два эпителия, эта гадюка пучеглазая взялась за волосы.
-- Предупреждаю сразу: если у меня вылезет хоть один волосок, я тебе, выдра крашенная, этой мочалкой башку отпилю, нафиг!- зарычал мой изнеженный организм, не привыкший к таким издевательствам. А этой всё нипочём! На морде как и было выражение полного пофигизма, так и осталось.
