— Забери у Пандавов их красивые одежды и украшения. Все это теперь принадлежит нам!
Мои мужья скинули свои верхние одеяния, золотые цепи и браслеты прежде, чем Духшасана смог дотронуться до них. Карна смотрел на переливающуюся массу так внимательно, как будто она могла рассказать ему какой-то секрет. Его рот скривился в невеселой улыбке.
— Почему к Драупади должно быть другое отношение? Снимите одежду и с нее.
* * *
Певцы воспели в песнях, как Духшасана стал срывать с меня сари, но под каждым покровом ткани обнаруживался следующий. Что за чудо это было? Я не знаю. Я закрыла глаза. Несмотря на все мои усилия, я не могла подавить дрожь. Я стояла, сжав в кулаках края сари, как будто этот жест мог спасти меня. Меня — гордую и обожаемую жену величайших из царей всех времен, постигло ужаснейшее из унижений для женщины, какое только можно представить. Все сидели, замерев, глядя на все усилия Духшасана. Колдунья как-то сказала мне: «Когда ты окажешься в большой беде, думай о ком-нибудь, кто любит тебя». И я пыталась представить лицо Дхри. Но я лишь видела, какими беспомощными, полными гнева станут глаза моего брата, когда он узнает, что со мной произошло.
И тут я подумала о Кришне. Потому что больше никто не мог мне помочь. Он не должен был мне ничего, мы даже не были родственниками. Возможно, поэтому я смогла сконцентрироваться на нем. Я думала об улыбке Кришны — той, которая появлялась безо всякой причины. Тут же все звуки вокруг меня приглушились: сопение Духшасаны, шепот придворных. Я оказалась в саду. В озерах плавали лебеди, с дерева, возвышавшегося над остальными, падали лепестки голубых цветов, и я слышала шум водопада. Ветерок приносил аромат сандала. Кришна сел рядом со мной на прохладную каменную скамейку. Нежно посмотрев на меня, он сказал: «Никто не сможет опозорить тебя, если ты не позволишь этого».
Я с удивлением поняла, что он прав.
Пусть они смотрят на мое обнаженное тело, подумала я. Почему я должна стыдиться? Это им, а не мне должно быть стыдно за свой поступок, выходящий за все рамки человеческого достоинства.
Разве это не чудо?
Кришна кивнул. Он взял меня за руку, и я почувствовала, как расслабилось мое тело, и кулаки разжались. Он улыбнулся. Когда я уже хотела улыбнуться ему в ответ, в моем сознании возникло другое лицо. Я увидела глаза, горящие ненавистью, и услышала слова, ставшие моим проклятием, пронзившие меня, словно отравленная стрела. Его наказание превзошло мое преступление.
