Передо мной стояло тело, о котором мечтают многие. Мышцы крепкие, обтянутые белоснежной кожей, упругость и мощь видны невооружённым взглядом. Узкая талия, соски как жемчуг, живот с кубиками пресса и внизу чёрная дорожка, в которой возвышался возбуждённый орган. Нервная дрожь прошлась по мне, и, уже не сдерживаясь, кинулся ласкать и притрагиваться к этому великолепию.
Тихий смех, и меня приподнимают, чтобы поцеловать, а мои руки заставляют лечь на поясницу, но потом чуть сдвигают вниз, тем самым показывая, что хотят.
Я безропотно подчиняюсь и, смотря в эти прекрасные и желанные глаза, начинаю ласкать: то основание, то мягко прикасаться к головке, то перекатывать яички и ласкать между мошонкой и анусом, от чего меня останавливают, но я целую в подбородок, где ямочка, и продолжаю ласкать.
Старался делать ему и себе приятное, но так, чтобы вампир не понял, что все, что я делаю, делаю впервые.
Попытки вампира снять мою майку я пресёк.
— Я хочу сначала удовлетворить тебя, — прошептал.
Но вампир думал иначе. Усевшись на свою одежду, тот притянул упирающего меня к себе и снял майку, а затем потянулся к моим пижамным штанам. Запаниковав, я быстрым движением прошёлся по телу вампира, нажимая на определённые точки, и как только тот застыл, вздохнул свободно.
Поднявшись, я оделся вновь, и растерянно и нервно прошёлся взад-вперёд. Тело трясло и жаждало продолжения, но вот разум напоминал о том, почему я всё это проделывал. Сжав кулаки и сделав большие глотки ночного воздуха, я повернулся к вампиру.
Он сидел с поднятыми руками и … хм … членом.
— Мог бы тогда дождаться или просто услышать, что я говорю.
Проведя по его скуле, а затем по волосам, я резко отдернулся, понимая, что я могу вновь сорваться. Вытащив одежду из-под него, я сел напротив, но так, чтобы не коснуться.
В глазах Норинора я заметил всплески эмоций и вопросов, но не двинуться, не сказать ему не дано.
— Что? Вам, вампирёныш, что-то не нравится? Молчишь? Правильно, молчи, но на всякий случай запомни все, что ты сейчас прочувствовал и прочувствуешь. У тебя на всё про всё десять часов.
Непонимание и злоба в глазах, но я их не замечаю, начинаю вновь ласкать, но держать все эмоции под контролем. В моих действиях не было страсти, лишь механизм в движениях.
Встав и продолжив смотреть в его янтарные глаза, я прошептал:
— Ты привык получать от жизни и от окружающих многое, но так же не смотреть на чувства настоящие — ты просто берёшь. Теперь ты прочувствовал на себе лишь малую долю. Мой тебе совет, прекращай ко мне приставать, и я постараюсь не быть твоим кошмаром. А пока, посиди здесь, — и, уже развернувшись, задумчиво сказал. — Жаль, не увижу тебя, когда лучи солнца подогреют твою тушку.
