Красота, чистота и порядок, очевидно, занимают особое место в ряду требований культуры. Никто не станет утверждать, что они столь же жизненно необходимы, как покорение природы и другие задачи, с которыми мы должны познакомиться, но никто не желает также, чтобы эти три вещи считались чем-то побочным и второстепенным. Уже одно отношение к красоте говорит о том, что мы не мыслим культуру только в понятиях пользы. Перечисляя свои культурные потребности, мы никогда не забываем упомянуть красоту. Польза порядка совершенно очевидна. Относительно чистоты мы должны помнить, что она является непременным требованием гигиены, и мы можем предположить, что связь чистоты со здоровьем не укрылась от внимания человека задолго до возникновения профилактической медицины. И все же эти устремления невозможно объяснить одной только пользой; здесь должны быть и какие-то иные причины.
Но в наших глазах ни одно свойство не характеризует культуру лучше, чем ее отношение к высшим видам психической деятельности, к деятельности интеллектуальной, научной и художественной, чем то, в какой мере она поддерживает ведущую роль идей в жизни человека. Среди этих идей главное место занимают религиозные системы, на прихотливые построения которых я попытался пролить свет выше. Рядом с религией находят свое место умозрительные философские рассуждения и то, что можно назвать воспитанием человеческих идеалов – формированием представлений о возможном совершенстве отдельных людей, народов и всего человечества в целом, а также требований, возникающих на фундаменте таких представлений. То, что эти феномены не только взаимодействуют друг с другом, но и связаны между собой неразрывной внутренней связью, сильно осложняет как их представление, так и оценку их психологических следствий. Если мы, исходя из самых общих соображений, примем, что движущей пружиной всякой человеческой деятельности является преследование двоякой цели – извлечение пользы и получение удовольствия, – то мы должны приложить тот же принцип и к упомянутым здесь высшим проявлениям культуры, несмотря на то что он легко приложим только к научной и художественной деятельности. Можно, однако, не сомневаться, что то же самое можно сказать и о других мощных человеческих потребностях, пусть даже их совершенствованием и развитием занято меньшинство людей. Нас не должна смущать противоречивость оценок тех или иных религиозных и философских систем, а также конкретных идеалов. Находят ли в них высшие проявления человеческого духа или хулят как наихудшие заблуждения, следует признать, что само их существование и в особенности их главенствующая роль означают высокую степень развития культуры.
