— Вика, не мели чепуху!
— Разве я говорю неправду?
— Правду, но нельзя быть такой идеалисткой. Жизнь значительно сложнее, чем ты думаешь. Как говорится, нужда — не тетка, заставит калачики есть.
— Не хочу я таких «калачиков»! Буду жить на хлебе с водой, а приспосабливаться, как ваше поколение, не стану.
Алла Аркадьевна вздохнула:
— Поживем — увидим…
— Сказал слепой, садясь на шило, — насмешливо добавила Вика.
Что такое самостоятельная жизнь она не представляла, однако за предложение матери ухватилась. Одной уезжать в неведомый райцентр было страшновато. Попытка уговорить за компанию Алену Волосюк оказалась бесплодной. Окунувшаяся в фото-секс-бизнес Алена об учебе и слышать не хотела. Согласилась покладистая Нино Кавазашвили, готовая ехать куда угодно, были бы лишь деньги. Но денег у подруг не было. Брать у матери Вика принципиально не хотела. Выручить мог только Теплоухов. Неуверенно отправившаяся к нему с «распиской» Нино вернулась радостной и гордо хлопнула об стол пачкой новеньких пятидесятитысячных кредиток:
— Виктория! Я — миллионерша! Первый раз держу в руках аж пять «лимонов»…
— Сколько написали, столько и дал? — удивилась Вика.
— Без бузы выложил. У него в сейфе еще с десяток таких пачек осталось. По-моему, он и тебе не откажет. Попроси. На проценты с десяти «лимонов» заживем, как королевы.
— Пять миллионов я в другом месте достану.
«Другого места» Вика не знала. На следующий день с мучительным стыдом она отправилась к Теплоухову. Дверь квартиры открыл жующий, как бульдог, Мишаня Буфетов. Вышедший в прихожую Николай Валентинович вроде бы удивился. Отправив Буфетова на кухню, он провел Вику в свой кабинет, сияющий роскошью и чистотой, любезно усадил в кресло. Никогда в жизни ни у кого и ничего Вика не просила. Если ей что-то было нужно, она просто говорила матери, и Алла Аркадьевна беспрекословно приносила необходимое. Заметив смущение Вики, Теплоухов участливо спросил:
— У тебя какие-то неприятности?
Вика, розовея от стыда, молча положила перед ним на письменный стол черновик «расписки», которую сочинила для Кавазашвили. Николай Валентинович, мельком заглянув в листок, улыбнулся:
— Что на это скажет Алла Аркадьевна?
— Мама об этом не должна знать, — потупившись, ответила Вика. — Мы с ней в ссоре. Собственно, если жалко денег, скажите прямо. Я не обижусь.
— Для тебя, Виктория, мне ничего не жалко, только вот… Можно задать прямой вопрос?
— Конечно.
— Ты из-за этого предлагала замужество?
