— Моя с-с-пальня р-рядом с его г-г-гостиной, — сказал другой сосед. — Я н-не м-могу жд-дать несколько месяцев.
— И мы сможем избавиться от него, только если сумеем доказать, что он нарушает общественный порядок.
— Может, стоит собрать подписи?
— Или записать его на пленку, — предложил 14-В. — У меня есть хороший магнитофон. Можно поставить его под дверь и записать крики.
— Из моей ква-ква-квартиры запись получится лучше.
— Даже если у нас будет пленка с записью, и если он не наймет адвоката, все равно потребуется полгода в самом лучшем случае.
— Признаться, я его побаиваюсь. Представляете, что будет, если он узнает, что мы начали кампанию по его выселению? — сказал 14-В.
Качество обслуживания в здании начало ухудшаться. В лифте время от времени появлялся мусор. Жильцы четырнадцатого этажа стали постоянными слушателями ночных «серенад». На пятую ночь вдруг наступила тишина. Не знаю, как другие, но я все равно не мог уснуть: ждал новых каверз. Вскоре о нашей беде узнали и на других этажах. Однажды я вошел в лифт и нажал кнопку 14. Со мной ехал еще один человек. Он спросил:
— Так вы — с этого этажа?
— Да, — ответил я.
— Не понимаю, как вы терпите. Опасная личность. Я даже сказал жене: если увидишь его в лифте, не входи, жди следующего. Правду сказать, я, наверное, поступлю так же.
— Ясно. Все только говорят о необходимости решительных мер, а сами…
— Вы правы, — согласился он. — Не знаю, какие именно меры, но вы, безусловно, правы.
Тем вечером в 14-В состоялось еще одно собрание. Пришли почти все жильцы, человек тридцать. Мы напоминали толпу линчевателей. Женщина с десятого этажа пожаловалась, что 14-А ей угрожал. Когда она выходила из здания, он обозвал ее и пригрозил избить, если она будет застить ему солнечный свет.
— Я даже не поняла, что он имел в виду, — прохныкала молодая женщина.
— Я отпросился с работы и пошел с ней в полицию, — добавил ее муж. — Надеялся, что его арестуют. Полицейский сказал, что мы можем подать жалобу, но держать его в камере больше суток они не имеют права.
— Не хотят, — ввернул один из жильцов.
— Ну, и чего мы этим добьемся? — продолжал муж. — Того и гляди придется запираться в квартирах и не высовывать носа.
— Что это д-даст? Я живу рядом с н-ним. Боюсь, что он ворвется ко мне.
— Ничего не понимаю, — сказал я. — Наши квартиры запираются…
Молодая женщина снова заплакала, поняв, что нависшая над ней опасность куда серьезнее, чем она думала. Муж обнял ее за плечи.
