Может быть, отпечатки Стива Адамса были оставлены на машине раньше, рабочим на заправке.
— Хотите узнать остальное? — В голосе Андеса издевка.
— Да, конечно.
— Трое парней пытались угнать машину со стоянки для подержанных. Один ушел. Отпечатки указали на этого Стива Адамса, которого я искал. Если бы вы его опознали, мне бы его выдали.
Потом Бобби Андес еще раз нарушил молчание.
— Как можно собрать больше доказательств, если свидетель не содействует?
— Я хочу содействовать.
Высадил его у зоны вылетов.
— Сомневаюсь, что мы еще увидимся, — сказал Андес. — Не вижу в этом деле больших перспектив.
Тони Гастингс нагнулся к окну, чтобы пожать ему руку, но Бобби Андес уже отъезжал. В самолете Тони уверился: мужчина в очках в черной оправе был Турок.
Ванная. Сьюзен Морроу кладет рукопись, идет наверх. В доме бушует музыка. Из-за закрытой двери в кабинет — американская торговля, плаксивый мужской голос пытается продать ее дочери радости машин и пива. Наверху — «Парсифаль», парадный, экзотический, музыка как духи.
— Рози, спать!
По следу убийц. Новый поворот в истории Тони, усложнение. Сьюзен этому рада. Она сочувствует затруднению Тони при опознании Турка, и эта сцена смущает ее, словно это она виновата. Как люди друг друга узнают — одному богу известно. Она спутала продавца ставней со своим соседом Геллингом, зато узнала в аэропорту Элейн, хотя та превратилась в шар. Вернувшись в гостиную, она снова скидывает Марту с рукописи. В ее чтении возникает новый тревожный противоток, осадок подавленной мысли, или это все тот же. Ей хочется, чтобы его не стало.
Ночные животные 15
Тони Гастингс был не в форме. Он пытался понять, что это был за звонок прошлой ночью в три часа. Голос сказал:
— Это Тони Гастингс, так?
— Кто это?
— Никто. Мне просто хотелось услышать ваш голос.
Его избегали. Он случайно кое-что услышал. Джек Эплби в своем кабинете: «Это затянулось». В буфете, Мира Лопес: «Ему кажется, что он заслуживает особого обращения». Его друзья обнаружили, насколько их желание видеть его у себя зависело от обходительности и обаяния его жены. Он знал, что они думают. Без нее он черная пустота. Студенты насмехались над ним за его спиной. Девушки отводили глаза и следили за ним, готовые, недолго думая, вчинить ему иск. Он посмотрел слово «пария»: низкорожденный индиец в тюрбане, сидящий на цепи в загоне рядом с козлом изгой в лохмотьях на берегу.
Его осуждали, но в лицо ничего не говорили. Как легко он оправился. Эта вечеринка с шарадами у Малков. Как он держится, смурной и нелюдимый, словно сам Бог его выделил. Вас ничего не удивило в его истории? Почему он не сопротивлялся?
