А если они решат, что больше ждать не могут? А если подумают, что он сбежал? Он должен оповестить их, пока они еще там.
Соберись, друг. Говори с ним, успокой его. Кроме того, что ты сейчас делаешь, ты ничего сделать не можешь. Они дождутся. Пусть твоя надежда даст им поспать сладким сном, пока ты выбредаешь отсюда.
Выбредаешь куда? Что за полицейский участок? Над этим вопросом, сказал он себе, ты думал не слишком серьезно. Зная наверняка, что ни в каком участке они его не ждут. Зная это с самого начала, но отводя мысли к другим вещам. Теперь пошли доводы. Они не повезут Лору с Хелен в участок по той же причине, по которой оставили тебя в лесу. Они оставили тебя в лесу, потому что не собирались везти Лору с Хелен в участок. Тони Гастингс знал это с самого начала, но понял лишь сейчас; в его вены впрыснулась ртуть, все схватило холодом, и гнев превратился в ужас. Ведь если они не собирались везти Лору с Хелен в участок, то куда же они собирались их везти?
Соберись, друг, сказал он. Кроме того, что ты сейчас делаешь, делать нечего.
Спустя несколько секунд он увидел в деревьях впереди лучи белого света, они поднимались и исчезали, словно кто-то размахивал фонариком. Потом услышал машину — она скулила на буграх и поворотах дороги. Да, машину, они возвращались. Затянувшаяся глупая шутка кончилась, они возвращались — он так и знал, надо было только запастись спокойствием, — и весь его гнев и весь ужас растаяли в облегчении. Слава богу, сказал он.
Близившийся поток белого света, от которого по лесу играли немыслимые тени ветвей и кустов, вдруг стянулся в бешеный белый глаз, показавшийся на одно мгновение и пропавший — мгновение это молнией озарило весь лес вокруг, деревья, кусты, валуны и Тони Гастингса тоже и заодно высветило в его сознании команду: прячься!
Он побежал к дереву, которое увидел при вспышке, со всех ног, — успеть, прежде чем фары возникнут снова, — потом кинулся по открытому месту к валуну неподалеку, пока струя света дергалась за подвернувшимся ей каменистым гребнем. Затем на миг весь лес озарился снова, но лишь на миг: тут же стало темным-темно — он услышал, как машина встала, фары погасли. Они меня видели, сказал он.
Он стоял за валуном, внутри у него бился испуг. Видели, когда посветили сюда в первый раз, и теперь ждут, чтобы я показался. Я боялся не зря.
— Эй, мистер! — Голос был близко, отдавался от деревьев. — Тебя жена зовет.
Он не шевелился. Подумал: правда или нет? Должно быть, правда — если она не там, то где?
