Дом я нашел на удивление быстро, блеклое, ничем не примечательное трехэтажное здание, не знаю, что я ожидал увидеть во дворе, но отсутствие мусора и переполненных баков заметно ободрило меня. Подъезд выглядел достаточно странно — на первых двух этажах отсутствовали даже намеки на дверь, и лишь на третьем чернела дерматином огромная дверь, снабженная массивной пружиной. Потребовалось изрядно напрячься, чтобы образовать щель, достаточную для проникновения внутрь. Это стоило мне минуты мучительной боли, казалось, огромный миксер перемешивал внутренности для какого-то дьявольского крема.
Когда меня отпустило, я смог разглядеть длинный полутемный коридор, заканчивающийся небольшой комнатой, там стоял стол с телефоном, за которым сидела женщина лет пятидесяти, я не успел удивиться, как она кивнула в сторону второй двери. Я машинально кивнул в ответ и прошел туда. Вторая комната была еще меньше первой, посередине, на трехногом табурете сидел черноволосый мужчина в солнцезащитных очках, что выглядело достаточно странным, учитывая сумрак, царивший и здесь.
— Вам панацею! — безапелляционно заявил он
— Да.
— Саша Танин — видимо, счел нужным представиться мужчина. Он извлек откуда-то из-под табурета склянку и протянул мне. В ней было около ста грамм бесцветной жидкости.
— Необходимо сразу уточнить, продается только одна порция панацеи в одни руки навечно, претензии не принимаются, деньги не возвращаются… Цена всего пятьдесят.
Я, мучимый сомнениями расплатился. Танин же продолжил:
— К сожалению, люди извратили существующее положение дел. Панацея лишь то, что вы хотите выпить, именно хотите! Это может быть портвейном, водой или куриным бульоном. Все зависит от вас. На этом разрешите попрощаться. — Он выжидательно уставился на меня.
Я кивнул и вышел. В приемной сидела уже дряхлая старушка, не обратившая на меня ни какого внимания.
Дома я перелил содержимое склянки в стакан и, посмеиваясь над собой, задумался, а чего я действительно хочу?
Избавиться от этой боли, мучившей меня в течении месяца? Тут же поправил себя, от болезни, вызвавшей эту боль. Или просто захотеть быть абсолютно здоровым. И тут я вздрогнул, может это прочтет мои мысли, и я выпью просто сто грамм хорошей водки, или желание, посещавшее меня последнюю неделю каждый вечер, и это будет цианистый калий или синильная кислота? Меня затрясло. Стоит ли? А может я просто хочу пить — тогда это будет вода! Я замер, прислушиваясь к своим желаниям, да мне определенно хотелось пить, я налил стакан воды и залпом выпил. Снова прислушался, захотелось в туалет, затем я понял, что хочется есть, затем потянуло на сладкое, затем покурить. Я плюнул на все предписания врачей и попытался удовлетворить все желания возникающие в моем возбужденном мозгу. Я пил пиво, водку, утром огуречный рассол и пиво, я спал когда мне хотелось спать, ел когда и что хотелось, ходил туда куда хотелось и делал все, что мне вздумается. Но желания не кончались. Я принимал морфий, чтобы забыть о боли и захотеть быть здоровым, а непросто заглушить боль. Но это вызывало любое другое желание кроме того которое было нужно мне. После месяца такой пытки я умер от рака.
