Еще пять минут. Снаружи что-то громко затрещало. Не провалилась бы крыша, подумал Гарри. Хотя тогда, возможно, станет теплее. Четыре минуты. Вдруг они вернутся, а дом на Бирючинной улице будет так забит письмами, что уж одно-то он как-нибудь украдет?
Три минуты. Интересно, это море так бьет о камни? И – две минуты – что это за странный хруст и рокот? Может, скала рушится и уходит под воду?
Еще минута, и – одиннадцать лет. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Разбудить, что ли, Дудли, пусть позлится… Три… две… одна…
БУМ!
Лачуга вздрогнула, и Гарри резко сел, уставясь на дверь. Снаружи кто-то стучал, требуя впустить.
Глава четвертая
Хранитель ключей
БУМ! Стукнули еще раз. Дудли подскочил. – Где пушка? – глупо спросил он.
Сзади раздался грохот, словно кто-то упал с кровати, и дядя Вернон, буквально тормозя пятками, въехал в комнату. В руках он держал ружье – так вот что скрывалось в длинном свертке!
– Кто здесь? – выкрикнул он. – Учтите, я вооружен!
Короткая пауза, а затем…
ШАРАХ!
По двери вмазали с такой невероятной силой, что она слетела с петель и с оглушительным грохотом рухнула на пол.
На пороге стоял великан. Огромная физиономия почти совсем скрывалась в густой гриве спутанных волос и длинной неряшливой бороде, но глаза все-таки можно было рассмотреть: во всем этом волосяном буйстве они блестели, словно два больших черных жука.
Гигант протиснулся в хижину, сильно пригнув голову, и все равно подмел потолок своей несусветной гривой. Он наклонился, поднял дверь и без усилий поставил ее на место. Завывания бури поутихли. Гигант оглядел все собрание.
– Чайку можно, а? – попросил он. – Измотался как пес.
Он прошел к дивану, где, застыв от страха, сидел Дудли.
– Подвинься, жирный, – сказал нежданный гость.
Дудли взвизгнул и спрятался за спину матери, которая в свою очередь испуганно жалась за дядей Верноном.
– Ага, вот и Гарри! – воскликнул великан.
Гарри взглянул в суровое, дикое, темное лицо – и увидел вокруг глаз-жуков добрые морщинки. Великан улыбался.
– А я тебя вот таким помню, – показал руками он. – Скажите-ка: вылитый папаша, а глаза мамкины.
Дядя Вернон сипло втянул в себя воздух.
– Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! – вскричал он. – Это проникновение со взломом!
– Дурслей, дурындас, помолчи, – отмахнулся гигант. Он перегнулся через спинку дивана, отобрал у дяди Вернона ружье, с легкостью завязал его узлом и зашвырнул в дальний угол.
Дядя Вернон жалко пискнул – как мышь, на которую наступили.
