— А где мой муж? — спросила она, вдоволь налюбовавшись собой.
— Принц Акрам занимается во дворе на мужской половине! — ответила Ирада.
— Я хочу к нему! — произнесла Тахира и сделала было шаг к выходу, но хазнедар покачала головой.
— Это невозможно, моя госпожа! — смиренно произнесла она. — Без приглашения мужчины женщина не имеет права покидать женскую половину дома.
Брови Тахиры сошлись на переносице.
— Что? — удивилась она.
— Скоро к вам придет Повелительница Ширин. Она все расскажет, а после, если принц Акрам этого пожелает, он даст вам масар[8] и вы будете вольны ходить где пожелаете!
— Масар? — удивилась Тахира.
— Повелительница Ширин все скоро вам расскажет! — Ирада поклонилась. — Я оставлю вас. Девушки будут рядом, если вы что-то пожелаете, достаточно кликнуть их! — и снова поклонилась, пятясь спиной к выходу.
«Что за обычаи! — удивилась принцесса. — Я здесь как пленница!» — она вздохнула и подошла к столику, на котором стояли шкатулки. Открыла одну, запустила руку в сияющие драгоценности, зачерпнула щедро и снова вздохнув, высыпала содержимое обратно.
«Бедная Майрам! — вспомнила Тахира вторую жену брата. — Как она только жила здесь. Это просто невозможно. Я никогда не смогу привыкнуть!» — и снова подумала о Майрам.
«Где она сейчас? Как переносит путь?»
В паланкине было душно, не вздохнуть. Я открыла все занавеси и все равно умирала от жары. Словно само солнце ополчилось против нас и жарило с нестерпимым гневом, обрушиваясь на землю.
За время пути мы сделали только один раз остановку. Пока я прогуливалась по траве, моих носильщиков сменили и в путь мы отправились с новыми силами.
Шаккар несколько раз подъезжал к паланкину и поглядывал на мои мучения, но ничего не говорил и лишь смотрел своим диким варварским взглядом. К своему счастью, за весь день я ни разу не увидела Сарнай. Видимо, Повелительница была впереди обоза, и ехала наравне с мужчинами воинами и нашим мужем.
«Подумай о рабах, которые идут пешком!» — напомнила себе я, когда в очередной раз устав от духоты, брала в руки кувшин с водой и делала глоток.
Мы ехали весь день. Что я только не делала в паланкине. И лежала, и сидела, и пыталась считать расстояние, что нам удалось проделать от города по степи. Но только к закату, когда поднялся ветер и небо сменило свой цвет с лазурного на алый, пронизанный прожилками золота, был подан клич о привале.
Я выбралась из паланкина с ощущением невероятного облегчения. Размяла затекшие от сидения суставы, пока рабы ставили шатры. Первым был возведен шатер Шаккара, тот самый, в котором я жила все эти дни после свадьбы. Потому я ничуть не удивилась, когда появились женщины и, взяв меня под руки, провели внутрь, где раздели и вымыли, а затем снова, словно куклу, облачили в чистое. У входа в шатер заняли свои места бессменный стражи, но сегодня я почти не обратила на них внимания.
