Вот она решила оживить Жириновского и принести очередную жертву. Борису снова пришлось идти на разбой.
Но второй раз он прирезал мужика быстрее и легче. Тем более рыжая в секте изменила правила и стала обучать адептов боевым приемом. Борис учился охотно и оказался способным падаваном. Вот и сейчас он уверенно прирезал пьяного бомжа. Не ощутив при этом ни радости, ни угрызений совести. Потом рыжая не стала отцеживать кровь, а традиционно сожгла.
Но Жирик не исправлялся, и его рейтинг никак не мог подняться, а оппозиционность испарилась.
И третий зарезанный Борисом бомж ничего не изменил в политике партии.
На Рождество ради их ритуала омоложения пришлось снова прикончить ребенка. Борис от этого страдал, но это уже привычные душевные муки. Увы такова беспощадная жизнь.
Особенно если ты связался с чертом во плоти. А рыжая действительно отличалась большой фантазией.
После ритуала Борису снились кошмары. И он решил немного отвлечься. И начала шариковой ручкой, писать себе книгу.
Даже для охваченной едва не приведшей к гибели империи революционной смутой России — произошедшее событие: убиение за одну ночь сразу трех именитых предпринимателей в области нефтехимической и угольной промышленности оказалось происшествием воистину экстраординарным. Газетчики, наперебой трещали, предрекая конец света, акции ряда ведущих компаний, словно стрелка барометра в шторм обрушились вниз.
Следователь по особо важным делам действительный статский советник Вадим Карташов, с помощью прибывшей журналистки Алиса Канареевой восстанавливал отнюдь непростую мозаику событий. Внимание опытнейшего Карташова привлекло два ключевых момента криминальной драмы. Светло-рыженькая, пышноволосая и симпатичная, с фигурой фотомодели Алиса восторженно описывала свои впечатления от встречи с финансовыми тузами Российской Империи:
— Вот это роскошь, даже представить себе подобное в нашей нищей стране невероятно сложно. Я их нашла среди надежно укрывающего густого леса цветущих удивительных растений и витых позолоченных с янтарной и жемчужной графикой колонн. Высоко под расписными сводами между вершинами пальм развешаны клетки с точеной серебряной украшенной камешками резьбой. В них пели на разные голоса причудливые птицы с оперением всевозможных оттенков, причем таких больших попугаев, облаченных в величественные одеяния павлинов, я никогда еще не видела. Хотя приходилось посещать августейших особ Парижа и Лондона. А немного далее большущий, словно бассейн хрустальный аквариум с рыбаками фееричной яркой раскраски. На нижнем этаже зоопарк со зверюшками всех шести континентов, к сожалению, на них я не успела взглянуть. — Девушка развела пошире тонкие, но сильные руки, и неожиданно произнесла эпическую фразу. — Но даже в самой безлюдной пустыне пение этих птиц и благоухание цветов смотрелось естественнее, чем в подобном роскошнейшем пекле.
