Олег всегда точно знал: засверкает он или нет. Заискрится он в этом — или нет. И если чувствовал, что в нем что-то такое не просыпается, что-то у него не приходит в такую творчески отточенную форму, то он, очевидно, на это и не шел — это высокая требовательность. Это — по большому счету. Это делают очень немногие.
Есть, правда, еще и наша сволочная киношная «кухня». Ну, что сделаешь!.. Это тоже относится к той же самой теме творческой требовательности художника. Что делать?! Мы с этим миримся в той или иной степени. Иногда тоже «взбрыкиваем», а по тем временам — это была редкость. Я знаю только отдельные случаи, когда люди разворачивались и уходили со съемки. Вообще уезжали и больше уже не могли мириться с этим вот киношным хамством. Как правило, это относится к актерам самой высшей ступени нашего театральнокиношного Олимпа, «народным»… и в основном театральным актерам. Киношники — они-то уже привыкли… А Олег это себе позволял, будучи простым артистом.
…Последняя наша встреча с Олегом была на «Мосфильме». Ему оставалось жить дней десять, чего тогда ни он, ни я, естественно, не знали. Я проходил по двору, а Даль шел из корпуса — странно одетый, страшно заросший, совершенно больной наружности, весь «опрокинутый в себя». Я его окликнул. Он обернулся нехотя и посмотрел на меня так ненавистно, как это свойственно только людям, находящимся уже в совершенно ином измерении. И вдруг сквозь всю пелену… узнал! И улыбнулся…
Мы стояли и молча смотрели друг на друга. В какой-то момент мне жутко захотелось заплакать. Наверное, ему — тоже.
Я стоял и смотрел на него. И думал: «Олег… тот Олег… прежний…».
Москва, 9 августа 1990 г.
Ирина Губанова. Таким он родился
…Мы встретились и познакомились в Одессе в 1963 году. От Миши Кононова, с которым была знакома раньше, я услышала, что должен приехать Олег Даль. В тот день я получила телеграмму из Москвы от Бондарчука об утверждении на роль Сони Ростовой. Я была безмерно счастлива, носилась с этой телеграммой, всем ее показывала. Вечером в коридоре нашей замечательной гостиницы «Куряж», как тогда ее называл Петя Тодоровский и все остальные, появился Олег. Он задержался — самолет опаздывал. Я вышла из номера, мы познакомились:
— Я— Олег.
— Я — Ирина. Приходите пить чай. У нас сегодня праздник.
Мы действительно пили чай в тот вечер. Он пришел и говорит:
— Значит, вы — Ирина?
— Да, я Ирина. А вот сегодня получила телеграмму о том, что утверждена на роль Сони.
