Голубой уголь | страница 2

— На каждого здорового по два больных, — вставил репортер Бураков.

— Совершенно верно, вы арифметику, очевидно, хорошо знаете.

— Я в этом начинаю сомневаться. Нас было перед падением всего семнадцать человек, теперь же осталось двенадцать живых и два мертвых. Где трое остальных? И вообще, что в сущности произошло?

— Я вот тоже не понимаю, что произошло, — сказал Деревяшкин, отыскивая глазами место, куда бы спрятать продукты, которые он извлек из-под обломков.

— То, что с нами случилось, — сказал Ковров, — закончилось бы, пожалуй, иначе, если бы успели сбить боковые стенки гондол. Люди вовремя могли бы выскочить. Вынужденный спуск был довольно стремителен. Обледенелый дирижабль при поднявшейся буре перестал слушаться руля. Упал в это ущелье. Ударился об лед средней гондолой и разбил ее вдребезги. Облегченный аппарат устремился вверх. Задняя гондола со мной и Комлинским, зацепившись за острый выступ льда, оторвалась и осталась на льду. Тогда передняя гондола перетянула — и задний конец сигары поднялся выше. В этот момент дирижабль получил третий толчок — носом о ледяную стену у самой ее вершины. Тут он и финишировал…

Дирижабль получил третий толчок — носом о ледяную стену.

— А что же с механиками передней гондолы? — спросил Бураков.

— На их долю, к сожалению, выпало слишком длительное падение… Нетрудно предвидеть, что с ними сталось… Ну, медлить нечего! Идем искать!..

Деревяшкина оставили наблюдать за ранеными. Остальные трое пошли по слегка пологому склону ледяного ущелья в ту сторону, где упала передняя гондола.

Извилистое ущелье, в самых широких местах раскинувшееся па двести метров, напоминало гигантскую трещину в леднике. С обеих сторон его ограничивали отвесные, точно отполированные ледяные стены, уходившие далеко вверх. Вышина их во всяком случае была не менее 400–500 метров. В узких местах ущелья царили зеленоватые сумерки, свет широких участков, отражаемый ото льда и снега, резал глаза. Пройдя около двух километров, но неровной ледяной поверхности, спутники увидели бесформенное нагромождение остатков передней гондолы. Собрать трупы экипажа этой гондолы, очевидно, не представлялось возможным — тела погибших, исковерканные до неузнаваемости, были опутаны хаотической смесью проволоки, тросов, изломанного дерева и металла.

Несколько минут все трое молча стояли на месте.

— Ну, пойдем, — вздохнув, нарушил молчание Ковров. — Там сейчас еще много чего надо сделать. Сюда вернемся, когда закончим.