— Чего меня не разбудили? — спросил Комлинский.
— Надо же тебе было свою норму отоспать. И без тебя управились, — ответил Деревяшкин.
— А велика ли оказалась моя норма?
— Да часов семь с гаком!
Комлинский не рискнул спросить, как велик был «гак»: он по опыту знал, что этот растяжимый «гак» бывает часто не меньше, а то и больше основного числа. Досадливо поскреб в затылке. Вышел в большую комнату. Гам, на укрепленных во льду стойках, было прилажено еще восемь коек. Посреди комнаты стоял большой стол, окруженный скамьями.
— А я-то все дрых! — сокрушался Комлинский.
— Чего задумался? — окликнул его Рюмин.
Только тут Комлинский заметил, что две койки были заняты Рюминым и Осинским.
— Поди посмотри, тюленей сколько наворотили, — сказал Рюмин.
Комлинский выбежал в боковую дверь, обогнул ледяной дом и недалеко от наружной двери первой комнаты увидел груду тюленьих туш. В это время дверь открылась и вышел Деревяшкин.
— Иди, брат, помогай. Я наловчился, дело пойдет быстро. Шкуру хорошо сдирать, пока она теплая. Те той штуки, что мы вчера оставили, так и лежат, ничего с ними не могу сделать.
— Здесь десятка полтора будет? — спросил Комлинский.
— Двадцать три штуки, браток. Ковров с Алфеевым пошли за второй партией. Работы хватит. Вот смотри, как это делается.
— И он ловко начал действовать ножом.
Они принялись вдвоем за работу. Вскоре к ним присоединился Бураков. Не успели они закончить, как увидели появившееся из-за поворота стадо тюленей.
— Тьфу ты, пропасть! — удивился Деревяшкин. — Поспевай только поворачиваться. И отдохнуть не дадут. Ну, да теперь в десять рук живо управимся.
Теперь дело пошло гораздо скорее не только потому, что работало больше народу, но и благодаря выработавшимся навыкам. «Десятая рука» Алфеева соскабливала жир со шкур. Жукову тоже разрешено было работать. Он распластывал шкуры на льду.
— Этой грязной работы нам хватит еще надолго, — заметил Бураков.
— А ведь нужно еще и жир снимать, мясо нарубить пластами, — сказал Деревяшкин. — Я думаю, что из кожи надо наделать веревок, да и вешать на них мясо, — пусть не только мерзнет, но и вялится.
— Правильно, — подтвердил Жуков.
— Ну, что ж, — отозвался Ковров, — нас теперь, годных для работы, шестеро. Пока мы разделимся так: двое ходят на охоту, четверо снимают шкуры, разделывают мясо, а после охоты — все вместе, как сегодня. Уж надо приналечь!
