Принципиальная позиция русских патриотов провела широкую борозду между НТС и фашиствующими «по-немецки» партиями Европы, что обусловило враждебное к ним отношение в Германии. «Русский взгляд» на происходящее, напрочь отвергнутый немцами, чётко, ясно и весьма проницательно выразил загадочный автор «К. X.»: «Между рождающимся в мире новым национальным строем и экспансией надо поставить знак равенства»[38]. Такого рода «национальный строй» и впрямь был характерен для немцев: «Размышления взвинчивают их, вместо того, чтобы успокаивать», – отмечал ещё Анри Стендаль.
Итак, не только партийным политикам, но и всякому мыслящему человеку было ясно: союз Германии и СССР явление недолговечное, как недолговечна дружба, базирующаяся на разных интересах. Совместный делёж Европы был лишь промежуточной стадией выяснения отношений между собой (так, во всяком случае, виделось главам тоталитарных режимов, между тем, участвовавших в большой игре в качестве ведомых исполнителей). И если в Германии русских ставили ни во что в принципе, то в коммунистическом Союзе «принципом» стало превращение русских в интернациональное «ничто». Понимая это, русские националисты были единодушны в главном: «Война может создать благоприятные условия для переворота, может дать толчок освободительной борьбе, но международные события сами по себе освобождения не принесут. Будущее России разрешится только на русской земле и русскими людьми»[39]. Идеолог белого движения Π. Н. Милюков, некогда выдвинувший лозунг: «За единую и неделимую Россию», – 23 июня 1943 г. писал в эмигрантской газете: «Вся белая эмиграция должна встать на защиту Советского Союза. И если мы этого не сделаем, мы предадим идеалы, за которые боролись в гражданскую войну».
Однако разбросанность партий в эмиграции (не обязательно русских и не обязательно фашистских) создавала не только организационные трудности. Отстранённость от Родины снижала эффективность работы внутри партий и лишала их возможности действенно влиять на политические реалии. Были проблемы и иного плана. К характерным приметам национализма того времени относится принципиальная сосредоточенность на себе. То есть поле деятельности одного «фашизма» оставалось таковым в тех границах и до тех пор, пока не ущемляло интересы другого. И тогда сильная организация ограничивала претензии более слабой. В это партийное противостояние (или содружество) то и дело вмешивались правительства стран пребывания, в те годы не вполне свободные в ведении собственной политики. В соответствии с таковым положением вещей РФС был запрещён в 1943 г. Японией, господствовавшей в Маньчжурии и бывшей верным союзником нацисткой Германии. В контексте
