– Привет нэпманам, – сказал я.
– Здрасте, – проворковала Наташа.
– Привет, – кивнул Малыш.
– Как торг идет?
– Ни то ни се, – недовольно произнес он. – Вон, петух гамбургский – первый за сегодня. Я ему говорю – полсотни, а он мне – десять баксов. За десять баксов ему пусть негр ламбаду пляшет! На тридцати порешили.
– Долго еще тебе здесь?
– Валуй с Хорьком через полчаса сменят.
– Давай по пивку вдарим. Разговор есть. А пока Наташа за тебя посидит.
– Не знаю…
– Наташа посидит. Правда? – посмотрел я на девушку.
Она обиженно поджала губки, хотела что-то возразить, но я заткнул ее очаровательный рот шоколадом «Виспа», с которым, поговаривают в рекламе, можно делать то, что тебе нравится. Наташа же вынуждена была делать то, что ей совершенно не нравится. Но тут уж ничего не попишешь. Мне нужна вовсе не она, а Малыш.
Пивбар располагался недалеко от монастырской площади. Народу там было немного. Я взял пару кружек пива, и мы приземлились за свободный столик. Такая жизнь – то с Егором пиво пей, то с Малышом. Тяжела милицейская доля.
– За встречу, – поднял я кружку.
Малыш ополовинил ее, откинулся на спинку стула. Потрогал саднящую рану под глазом.
– Здорово ты меня приложил.
– Это тебе урок – не знаешь, что перед тобой за морда, не лезь в нее кулаком. Вам еще повезло, что человек добрый попался. А то бы вас в морге давно обмыли.
– Ты где так бить научился?
– Было где. Сам-то ты, вижу, спортом занимался.
– Первый разряд по волейболу. И еще пояс по карате.
– Хорошо, наверное, жить в городе-музее? – Я отхлебнул пиво. – Красиво.
– Дыра, она и есть дыра, – недовольно пробурчал Малыш. – За копейки настоишься на морозе. А денег – кот наплакал. Разве это жизнь?
– Ищи профессию по душе.
– За станок? Так в городе половина заводов стоит. Вообще-то я в институте учился. Еще в школе призовые места на республиканских олимпиадах по химии брал. Надежды подавал, так говорили, – криво усмехнулся Малыш. – Закопал талант. А на черта он нужен? На заводе за сто пятьдесят баксов пахать, да и те не получишь… На курсе моем были парни, тоже из подававших надежды. Одному ногти вырвали, затем гитарной струной удавили, труп сожгли. Двоих посадили. Они «Крокодил» делали.
– Триметилфентанил?
– Ага. Наркотик. Лучший синтетик. Не, мне не надобно ни вашей наркоты, ни вашей работы на дядю. Мои родичи всю жизнь заводу отдали. Отец – ведущий конструктор был. А сейчас? Без денег, без работы. Правда, говорят, ветеранам труда новые льготы скоро будут.
