Рал откашлялся.
— Судя по всему, кто-то лжет.
Ревер зарычал, не сводя глаз с Тины.
— Не просто кто-то. Немедленно объяснись, Тина. Это не игра. Это серьезно.
— Ну, из-за того, что ты не выставил ее к чертовой матери отсюда, я связалась с тем парнем, — она указала на Волдэра. — А он не спешил приезжать за ней, вот я и решила сказать ему, что она трахается со всем, что движется, чтобы он пошевелил задницей. Эта сука грубит мне, Ревер. Это — мой чертов дом, а ты не выгнал ее ко всем чертям. Это всё — твоя вина, ты вынудил меня сделать что-то настолько радикальное!
Ревер отвернулся. Он тяжело дышал, когда подошел к стене, встав перед ней лицом, и сделал несколько глубоких вздохов. Он задыхался от гнева.
— Значит, этот человек солгал мне? — прорычал Волдэр. — Моя будущая связанная не позорила меня?
Рал выглядел обозленным.
— Выяснилось, что она не делала этого. Кажется, что мой брат связался с оволион.
— Как, черт тебя дери, ты только что меня назвал? — Тина зло уставилась на Рала. — И кем ты себя, урод, возомнил, чтобы так на меня таращиться?
— Оволион, — развернувшись, прорычал Ревер, — это человек, лишенный совести и чести, который говорит неправду, создавая массу неприятностей окружающим. Это наихудшее убожество общества, — зарычал он. — Сейчас же иди в нашу комнату.
— Да пошел ты к черту! — Тина смерила его взглядом. — Не смей говорить мне, что делать, и больше никогда не разговаривай со мной таким тоном!
Ревер взревел, сделав два шага в сторону Тины, выглядя взбешенным. Она закричала, развернулась и побежала по коридору в спальню. Он дрожал и тяжело дышал, когда остановился. Рал секунду колебался, прежде чем подойти и встать рядом с Ревером, положив большую руку на плечо брата.
— Успокойся.
— Она солгала.
— Знаю, — Рал вздохнул. — Я даже представить не могу, как тебе сейчас тяжело, но ты должен успокоиться. Она — женщина, и она — твоя связанная.
Голова Ревера опустилась, его плечи поникли, он не двигался и не говорил. Он казался таким сломленным, и это разрывало Бренде сердце. Он был таким хорошим человеком, а Тина его предала еще одним из возможных способов. Мужчины Зорна были гордыми и честными, Реверу, вероятно, было стыдно за Тину и ее действия. Унизительнее всего было то, что все произошло на глазах у других мужчин.
— Сейчас я заберу человека, — тихо сказал Волдэр. — Похоже, меня ввели в заблуждение.
Ревер вскинул голову, ощутив весь ужас Бренды. Она не хотела уходить с Волдэром.
