Сдерживая слезы, Бренда кивнула.
— Разумеется.
Ревер отвел взгляд, кивнув.
— Мне хотелось бы, чтобы все было иначе.
Зорн замолчал, в то время как его глаза смотрели куда угодно, только не на нее. Когда он, наконец, снова заговорил, его голос был столь тихим, что она должна была напрячься, чтобы услышать его слова.
— Я — Арджис, и мое положение в обществе Зорна накладывает на меня очень большую ответственность, но иногда мне хочется, чтобы этого не было. Мой отец — глава Зорна, и все, что я делаю, отражается на моей семье. Если бы это касалось только моей чести, я бы пожертвовал ею, чтобы быть с тобой, но эта связь невозможна. Хотел бы я, чтобы все было иначе, потому что я испытываю очень глубокие чувства к тебе, Бренда. Всегда помни об этом. Даже если я не могу быть с тобой, ты всегда будешь в моих мыслях.
Ее сердце болезненно сжалось. Она открыла рот, но потом закрыла его, поджав губы.
Что тут еще можно было добавить? Они не могли быть вместе, и это разрывало их обоих на части.
Ревер откашлялся.
— Мы должны идти.
Безмолвно она последовала за крупным мужчиной вниз по переулку и обратно на улицу.
— Где, черт возьми, вы шлялись? — когда они вернулись, Тина находилась в гостиной, выглядя жутко взбешенной. — Вас не было пять чертовых часов. Когда ты отвозил по магазинам меня, тебе не потребовалось столько времени. Чем вы там занимались? Скупали ей всю чертову улицу?
— Произошел инцидент, — тихо сказал Ревер. — Мы подверглись нападению килласов.
— Это еще кто, черт возьми? — Тина нахмурилась, изучая Ревера с головы до ног, а затем Бренду. — Она вынудила тебя лезть в хренову драку? Она тоже показывала свою киску?
Ревер зарычал.
— Нет. Хватит. Сегодня был тяжелый день, и я проголодался, — он протянул рюкзак Бренде. — Вот твоя одежда.
Он по-прежнему отказывался смотреть на нее.
Бренда взялась за лямку рюкзака.
— Спасибо.
Он кивнул, выпустив лямку.
— Для меня было честью.
Бренда сбежала, прежде чем польются слезы, понимая, что он имел в виду не то, что отвез ее за покупками. Более того, он дал ей понять, что то, что произошло между ними, для него, на самом деле, тоже означало нечто особенное. Прежде чем она добралась до двери своей комнаты, она услышала Тину.
— Мне стало скучно. Надеюсь, ты чертовски весело провел время, ввязавшись в чертову драку. Та сука, Али, не собиралась готовить мне еду, пока ты не вернешься домой. Она…
Все остальное Бренда уже не слышала, так как вбежала в свою комнату и, уронив рюкзак, рухнула на кровать. Она вздрогнула от боли, когда ее задница соприкоснулась с кроватью, напомнив ей, что та все еще чувствительна. Ревер не был нежен, когда трахал ее, и укол, что ей сделали в медицинском центре, тоже все еще болел.
