Третий крестьянин. Одно горе, только и всего. Ишь совсем извелась баба.
СЦЕНА II
Ян. Идите, идите, кума, станьте тут возле нас. Где это ваш?
Бартошиха. О, господи Исусе, господи Исусе, так вы еще ничего не знаете?
Шимон. А что нам знать?
Бартошиха. Да как пошел мой с утра в усадьбу, до сих пор его нет… Ходила я узнать, так как собаку прогнали.
Агата. А ваш бунтовал мужиков, наверно через это.
Бартошиха. О, Господи! Да чтоб у тебя, холера, язык отсох! Мой их бунтовал?
Агата. Что ж ты дивишься, пани Гловацкая? Ведь все знают, как дело было. Кто Владека Банаха подстрекал? Не через это его гайдуки побили так, что еле дышит?
Бартошиха. Мой по справедливости говорил: было обещано, что кто за паном Костюшкой пойдет, будет освобожден от барщины! Правда, кум?
Шимон. Правильно говорите!
Ян. Э, куда там… Читал я в городе манифесты и давно говорю… Да вы, Шимон, только и думали, как бы за косу схватиться, а об остальном у вас и заботушки не было… Очень уж вам понравилось, что пан Костюшко краковскую шапку надел… А в манифесте ничего больше и не было, а только что кто с войны вернется, тот должен работать с этого дня, а за прошлое не отрабатывать.
Первый мужик. Правда, так и стояло в манифесте.
Вторая женщина. А сказывали…
Агата. Мало ли что сказывали! Люди уж всегда…
Шимон. Ну, по справедливости-то, Бартошу не полагалось! Все ведь знают, как было написано: на вечные времена!
Ян. Кончился пан Костюшко, так и вечные времена кончились.
Бартошиха. Ой, боже, боже…
Первый крестьянин. Поглядите, не видно ли где управляющего?
Агата. Не видно. Побежал куда-то.
Вторая женщина. Солнце высоко; что нас столько времени держат?
Третья женщина. Должно, что-нибудь важное.
Бартошиха. Пойду еще раз про своего спрошу.
Вторая женщина. Лучше не надо, Бартошиха, очень уж сегодня управляющий зол, еще хлопнет вас по морде или что…
Агата. А пани Гловацкая непривычна, шляхтянок спокон веков по морде не били.
Шимон. Постыдились бы вы, бабы, женщина еле на ногах стоит.
Агата. А вы заступайтесь! Раньше так вы им хороши были, а как началось это шляхетство да работа на своем хозяйстве, так оказалось, что вы им неровня…
Первая женщина. Хромой бедняк кому ровня!
Шимон. Эх, бабы! Несчастья — и того не уважат.
СЦЕНА III
Вбегает запыхавшийся Валек.
Валек. Мама, мама!
Бартошиха. Что еще? Чего бежишь? Наказание мне с тобой! Я что тебе говорила? Чтобы дом стерег…
Валек. Корову забрали, корову!
Бартошиха. Ты одурел? Какую корову?
