Бартош. Вот как раз насчет отработок…
Травинский. Что?
Бартош. А то, что вы, по-моему, не совсем так поступаете, как бы полагалось.
Травинский. Что? Да я вас!
Бартош. И нечего в моей избе на людей орать. Да и в других местах тоже! Эти времена прошли, пан управляющий!
Травинский. Вот как? Ну, смотрите, пан Гловацкий, смотрите! У всех у вас совсем в башках перевернулось. Ну, да я вас выучу.
Владек и Шимон тихонько выскальзывают из избы.
СЦЕНА VIII
Бартошиха. О, господи, ваша милость, пан управляющий, говорю, говорю своему…
Ян. Помолчите, кума, одурели, что ли? Пану управляющему видится, что он в поле на людей покрикивает, а тут ведь Войцехова изба.
Травинский. Войцехова изба… Что ж, пусть так… Войцехова изба… (Выходит.)
СЦЕНА IX
Бартошиха. Ну, видишь, что ты наделал? Господи Исусе, ведь как тебя просила! Разозлили его теперь, только и всего.
Бартош. Ничего он мне, Марыся, не сделает. Не плачь.
Бартошиха. Ты вот знаешь, что ничего не сделает! Все-таки управляющий! Слышали, Ян, как он кричал?
Ян. Слышал, не глухой.
Бартошиха. И как вам сдается?
Бартош. Да что сдаваться-то? Забила ты себе что-то в голову, только и всего. Пойду вот завтра в усадьбу. Говорят, староста приехал. Он его живо окоротит.
Бартошиха. Ох, нехорошо это выйдет, нехорошо! А ты бы лучше тихо сидел. Есть у тебя изба, корова, кабанчик, свинья, чего тебе еще надо? Что ты слушаешь всякого, кто к тебе лезет!
Ян. Помолчали бы вы, Бартошиха. На то он и мужик, чтобы за мужицкие дела душой болеть!
Бартошиха. И вы туда же!
Бартош. Не ори, детей побудишь.
Бартошиха. Ну да, побудишь! Спят как убитые! Розу и утром-то с постели не стащишь.
Ян. Надо и мне собираться. И как же вы, Войцех, думаете? И вправду хотите идти?
Бартош. Надо. Все молчат, так управляющий совсем взбесился. Теперь уже и к Владеку с этой отработкой.
Бартошиха. А вот Владек-то с Шимоном и кинулись — только пятки засверкали, как он на них поглядел!
Бартош. Дивиться нечему. Застращали деревенский люд. С утра до ночи гнет спину на работе, вот потом и трудно поднять голову.
Ян. А подымешь, так опять пригнут.
Бартош. Кабы я так мудрил, как вы, мне бы и жить не хотелось. Надо поговорить, напомнить старосте, что, мол, манифесты…
Ян. Говорить можно… Известно, деревенские…
Бартошиха. А сами-то вы не деревенский?
Бартош. Глупо вы говорите, Ян.
Ян. А я вам, Войцех, скажу, когда в городе Варшаве восстание было, там не разговаривали… Городской народ, он умней. Там…
Бартошиха. И что же эти городские?
