Вся кровь отхлынула от лица Ядвиги. Комкая в руках платок, она спросила каким-то чужим, далеким голосом:
— А что я буду делать в этом… Иране?
— Это уж не мое дело, — сухо ответил тот. — Муж вас как-нибудь устроит. Отдохнете после всех этих ужасов.
Марцысь стиснул зубы и до хруста сжал пальцы. Что это такое? Почему она ничего не говорит? Теперь ведь уже несомненно, что это не сплетни, что они действительно бегут — попросту говоря, дезертируют с поля боя… Сорок тысяч военных…
— А с кем, разрешите спросить, идет война в Иране? — спросил он высоким, срывающимся голосом.
Лужняк подозрительно взглянул на него.
— А вы, собственно говоря, кто такой, молодой человек?
Марцысь на мгновение смутился.
— Я? Я просто так, приехал с этой дамой…
— Ах, так…
— Господин Роек работает трактористом в нашей МТС, — вдруг выпалила Ядвига и, испуганная своей храбростью, покраснела до корней волос.
Лужняк откинулся на спинку стула и закурил папиросу. Он раскуривал ее долго, держа зажженную спичку и рассматривая прищуренными глазами тоненькую струйку дыма.
— Ах, вот как? Весьма любопытно. В нашей МТС? А я ничего не знал о нашей МТС. Очень, очень любопытно… МТС? Это что-то с тракторами?
— Да, это что-то с тракторами, — отрезал Марцысь.
— И вы, мадам, тоже что-то делаете в этой нашей МТС? Тоже на тракторе?
— Нет, я работаю в совхозе.
— В совхозе… Так, так.
Он снова порылся в бумагах.
— Вашего мужа зовут Владислав?
— Да.
— Значит, правильно. Очень любопытно!
С минуту он рассматривал свою папиросу, будто именно в ней открыл что-то любопытное.
— Ну что ж… Разрешение есть, я бы вам советовал сразу ехать. Документы и деньги на дорогу вам выдаст моя секретарша.
Ядвига не двинулась, упорно комкая в руках платок.
— Пройдите в ту комнату. Секретарша сейчас вам все устроит.
Она подняла голову:
— Не надо. Я не поеду.
Уполномоченный удивленно поднял брови.
— Неужели? Вам так нравится в этом… совхозе? А до совхоза где вы были?
— Была… в Коми.
— Ах, в Коми! Чудное место, не правда ли?
Вдруг он перегнулся через стол. Лицо его покраснело, жилы на лбу вздулись.
— И вы им так благодарны за это Коми, что никак не можете с ними расстаться? Отказываетесь от единственного и, может быть, последнего шанса выбраться отсюда?
— Я вовсе не хочу отсюда выбираться, — глухо сказала Ядвига. — Тем более в Иран.
— Вот как. Ну что ж, пожалуйста, останется место для кого-нибудь из порядочных людей… Могу лишь пожалеть, что произошла такая ошибка. Ваш муж, господин Хожиняк, видимо пользуется прекрасной репутацией, раз ему, несмотря на его невысокий военный чин, разрешили взять с собой жену… Но если вы пылаете такой любовью к большевикам, что ж — вольному воля!
