— Нет, я пойду к этому, как его там, коменданту. Что же это такое? Майорша получает паек, хотя у нее куча денег, все получают, а ведь вы, господа, без всего, как были, так и поехали…
Но к коменданту ее не допустили. А вечером явился Лужняк и объявил, что комендант назначил делегатом вагона господина Малевского, который снова откуда-то появился, занял угол вагона и в кратком, ясном резюме изложил свою программу:
— Евреи и большевики ничего не получат. Пусть подыхают с голоду, если им угодно.
Евреев в их теплушке, правда, не было. Но, не считая даже трех «большевиков», которые не подлежали благодетельным заботам начальства, для многих других существовал, как оказалось, еще ряд оттенков и градаций. У майорши и еще нескольких человек из ее окружения было даже вино и шоколад, а «плебс» принужден был довольствоваться распущенным в горячей воде сгущенным молоком, время от времени жестянкой консервированного мяса да жесткими, как камень, сухарями.
— Почему нет хлеба? — пытались протестовать обойденные. — Ведь выдают для нас хлеб!
— Кто выдает? Они сами дохнут с голоду, доигрались со своими колхозами! Станут они нам давать!
Но хлеб выдавали, и Шувара даже точно узнал от начальника станции, сколько именно. Только по пути с городского склада на запасный путь, где находились временные жилища поляков, хлеб будто в воздухе растворялся. У господина Малевского его было вдоволь, но как раз он-то и произносил целые речи о том, что хлеба нет, доказывая ясно, как дважды два — четыре, что большевики коварно заманили их в пустыню, чтобы уморить здесь голодом.
Шувара и еще два «большевика», к которым присоединился и кудрявый Антон Хобот, через несколько дней перестали принимать участие в жизни теплушки. Они работали на пристани и приходили сюда только ночевать.
А между тем жизнь здесь превратилась в подлинный ад. Возникали слухи один страшней другого, и чем бессмысленней они были, тем легче им верили.
— Немцы уже все заняли, о нас здесь просто забыли.
— Теперь, того и гляди, на нас бросятся дикари с ножами и вырежут всех за то, что нас большевики сюда привезли.
— Куда нас хотят везти? По реке? А что же дальше будет? Вы знаете, что река как замерзнет, так лед семь месяцев держится, и тогда уж ни взад ни вперед. Все погибнем…
— Господин Малевский говорит, что там северная зима, все равно как на полюсе, шесть месяцев солнце не светит.
— Не может быть. Тут же юг!
— Какой там юг! Все это сказки… Только чтобы обмануть нас и погубить…
