Он кричал все громче и громче, а капитан, вначале слушавший довольно внимательно, стал откровенно позевывать и, наконец, отвернулся.
— Вот дубина! — определил Сачков, рассердясь. — Прикажите снять с пулемета чехол… Сразу поймет.
— Это не резон, — сказал Колосков. — Если снимешь, надо стрелять.
— Разрешите тогда продолжать?
— Только не так.
На «Смелом» подняли два сигнала. Сначала: «Спустить трап. Ваши лодки нарушили границу СССР», а затем и второй: «Отвечайте. Вынужден решительно действовать». Только тогда капитан подозвал толстяка в фетровой шляпе (как оказалось, переводчика) и заговорил, тыкая рукой то на палубу, то на берег.
— Господин капитан возражайт! — объявил толстяк. — Господин капитан находится достаточно далеко от берега.
— Ваши кавасаки проникли в запретную зону.
— Господину капитану это неизвестно.
— Вы произвели незаконный улов.
— Извините. Господин капитан не понимает вопроса.
— Захочет, поймет, — спокойно сказал Колосков. — Передайте ему так: кавасаки арестована. Подпишите акт осмотра.
Капитан улыбнулся и покачал головой, а толстяк, не ожидая ответа, закричал в мегафон:
— Господин капитан отрицает! Господин капитан не знает этого судна.
На палубе грянул смех. Ловцы, восхищенные находчивостью капитана, барабанили по железу деревянными гета и орали во всю глотку, выкрикивая по именам приятелей с кавасаки.
— Как это не ваша? — возмутился Сачков. — Товарищ лейтенант, разрешите, я клеймо покажу?
Он стал подтягивать кавасаки, чтобы показать надпись на круге, но Колосков тихо сказал:
— Отставить. Все равно, зона не наша. Малый вперед!
Мы молча отошли от высокого борта, а свежак, сильно накренивший японские пароходы, понес нам вдогонку крики и хохот. На носу «Осака-Мару» загромыхала лебедка: травили цепь, чтобы якорь плотней лег на дно.
Колосков смотрел мимо краболова на берег. Дымка, почти всегда скрывавшая глубинные хребты, исчезла. Открылись дальние иссиня-белые конусы сопок — верный признак близкого шторма.
— Эк метет! — сказал Колосков, думая о чем-то другом. — А ведь, пожалуй, раздует. Баллов на восемь… А?
— Проскочим, — ответил боцман спокойно.
— А если на якорь?
— Однако выкинет… Грунт очень подлый.
— Именно… В ноль минут. Приготовьте десантные группы.
Гуторов все еще не мог понять, куда гнет командир.
— Одну?
— Нет, три. Все свободные от вахты могут отдыхать. Домино отберите, пусть спят.
И Колосков, утопив щеки в сыром воротнике, снова нахохлился, не замечая, что даже мартыны, тревожно курлыча, потянулись в дальние бухты, прочь от угрюмого моря.
