Денек меня доконал. Конечно, я не разгружал мешков с цементом, но все эти разговоры с разными людьми выматывают ничуть не меньше. Приходится все время концентрировать внимание, особенно если вынужден при этом плести небылицы. Если вы не патологический лжец, рассказывать байки сложней, чем говорить правду. На этом принципе построен детектор лжи, и мой собственный опыт тоже подтверждает правоту данного утверждения. Целый день лгать и разыгрывать роль сильно утомляет, особенно если вы еще при этом все время на ногах.
Я ополоснулся под душем, побрился, потом включил новости и минут пятнадцать послушал, закрыв глаза и закинув ноги на стол. Примерно в 5.30 я позвонил Кенану Кури и сообщил, что наметился некоторый прогресс, хотя докладывать пока особо нечего. Он поинтересовался, не может ли что-либо сделать.
— Пока нет. Я собираюсь вернуться на Атлантик Авеню завтра, может еще что выплывет. А когда закончу там, приеду к вам. Вы будете дома?
— Конечно. Мне некуда идти.
Я поставил будильник и снова закрыл глаза. Звонок извлек меня из сна в половине седьмого. Напялив костюм и галстук, я отправился к Элейн. Она налила мне кофе, а себе «перрье», потом мы взяли такси и поехали в Азиатское Общество, где недавно открылась выставка, посвященная Тадж Махалу, что как раз совпадало с курсом, который Элейн слушала в Хантере. Пройдя по трем залам выставки, издавая подходящие случаю восклицания, мы проследовали за толпой в следующий зал, где чинно уселись на стулья и прослушали сольный концерт игры на ситаре. Понятия не имею, хорошо исполнитель играл или плохо. Я вообще не понимаю, как можно это определить, и как сам музыкант определяет, настроен этот инструмент или нет.
Затем последовал небольшой «а ля фуршетт».
— Нет необходимости здесь задерживаться, — шепнула Элейн, и после нескольких минут вежливых улыбок и обмена любезностями мы очутились на улице.
— Тебе все очень понравилось, — хмыкнула Элейн.
— Все было прекрасно.
— Господи, — вздохнула она, — на что только не пойдет мужчина, желая лечь с женщиной в койку.
— Да ладно тебе, — ухмыльнулся я. — Все было не так уж плохо. Такую же музыку играют в индийских ресторанах.
— Но там никто не заставляет ее слушать.
— А кто слушал?
Мы пошли в итальянский ресторан и за чашкой экспрессо я рассказал ей о Кенане Кури и о том, что случилось с его женой. Когда я закончил, она долго смотрела на скатерть, как будто там что-то написано. Затем медленно подняла голову и посмотрела мне в глаза. Элейн очень сильная и волевая женщина, но сейчас она выглядела трогательно уязвимой и беззащитной.
