Ливень свистел. Среди шума и хлюпанья воды Лена стала различать стук, не похожий на туканье капель. Стук был сухой и мертвый, словно кто-то ударял по ступенькам костяшкой пальца. Лена выглянула в окно. Шел град. Белые градины падали на крыльцо, подскакивали, как мячики, и, словно живые, сбегались в кучки.
— Мама! — закричала Лена.
— Ты все не спишь? — поднимая голову, ответила Пелагея Марковна. — Что еще?
— Мама! Вставай! Град!
Пелагея Марковна вскочила с постели, подбежала к окну, кое-как поймала занавеску и стала молча глядеть на небо.
— Что теперь делать, мама?
— А ты не убивайся прежде времени. Это разве град — меньше горошины! Гляди, на небе светлая лужайка, скоро развидняется… Мимо идет градобойница, не тронет хлебушка…
Пелагея Марковна долго и неподвижно стояла у окна и смотрела на небо, и чем дольше она стояла и чем дольше молчала, тем страшнее делалось Лене.
— Мама, я схожу, — наконец сказала она.
— Да куда ты пойдешь в этакую ночь?..
— Нет, не могу я так. Пойду погляжу, хоть знать буду. — И Лена стала торопливо одеваться.
Между тем градины становились все больше и больше, и некоторые из них были с голубиное яйцо.
Когда Лена повязывалась платком, в сенях послышались шаги. Дверь отворилась, и в комнату вошел Анисим в тулупе, накинутом на голову.
— Лена тут? — сказал он, бросая тулуп в угол. — Лена, как же это… Это как допустить этакое… Ты на поле не была?
— Иду сейчас.
— Так и меня возьми. Гришка побег, да где мне за ним угнаться. А одному боязно. Робею я грозы-то…
— Сидел бы ты, дед, — сказала Пелагея Марковна, — Обожди, поутихнет.
— Как же усидеть? А может, мы там что и сделаем. — Анисим беспомощно развел руками. — Вот раньше помело за окно кидали, чтобы град кончился. — И он как-то невесело рассмеялся. — Несознательный был народ…
За окном послышался стук копыт. Кто-то спрыгнул возле избы и быстро вошел в сени.
— Председатель, — сказал Анисим прислушиваясь к шагам.
И правда, Павел Кириллович вошел в комнату. Был он весь мокрый, и штанины его, когда он шагал, чиркали одна о другую, как брезентовые.
— Чего не спите? — спросил он сердито, — Чего не спишь, Ленка?
— Я на участок пойду.
— Запрещаю тебе ходить, — сказал Павел Кириллович, глядя в ноги. — Ты ее не пускай, Марковна.
— А разве ее удержишь?
— А я говорю, не пускай!
— А что там, — закричала Лена, — побило, Павел Кириллович?
Председатель поднял на нее глаза.
— Ложись-ка ты, Ленка, — сказал он наконец, — ложись, дочка. Я еще там не был. Съезжу сейчас и расскажу. Может, и мимо пронесло. А ты ложись, чего тебе мокнуть. И ты бы спал, старый. Что вы все ровно с ума посходили?
