– Ушел?
Мать кивнула.
– А некоторые его не гнали, – сказала, помолчав. – Не выдерживали болей… А он боль заговаривать может, начнет сказку рассказывать – боль уляжется.
– Народный целитель, – сказал Михалыч.
– Целитель… Плату себе детьми брал. У Петровых забрал. Еще у этих… как их фамилия-то?..
– В смысле – детьми?
– Вспомнила, у Черновых. У нас трое Черновых было, эти возле сельсовета жили. Отца их на седьмое ноября сосной придавило. У них сына увел, до войны.
– Как увел?
– Да так. Они сами рады были, в избе семь ртов детей. А кот знал их семейное положение. Когда у отца боли пошли, он давай в избе песни петь. Силой никого не уводил. У Петровых сын сам через два дня после того в лес ушел. Или родители отводили. Жизнь такая была.
– А что он там с детьми делал?
– Кто ж знает? Что-то, наверное, делал. Лес – он и есть лес. Там не церемонятся.
Михалыч представил себе детей в лесу.
– Что ты мне никогда раньше не рассказывала?.. – сказал медленно.
– Ты городским рос, к чему тебе. Я Василию рассказывала на ночь. А он один раз постель обоссал, отец тут же: вот, всё твои сказки!
Заиграл мобильный. Музыка была из фильма «Усатый нянь».
Значит, Катюха.
– Ты когда назад?
Дочь никогда не здоровалась. Слышимость была хорошей.
– Еще не доехали, – ответил Михалыч. – Что случилось?
Обычно Катюха просто так не звонила.
– Ничего. Из дому ушла.
– В смысле?
– Вообще.
Михалыч почувствовал, что руль стал скользить в руках.
Подъехав к обочине, машина встала.
– Ты сейчас где?
– У Юльки.
Михалыч вспомнил маленькую, бесцветную подругу Катюхи.
– А дальше?
– Буду снимать квартиру.
Михалыч молчал, обдумывая ситуацию. Катюхе нужны деньги… Ждет, что он будет оплачивать квартиру…
– С матерью у вас опять, что ли?
– Она мне не мать.
Это он уже слышал во время их разборок. Только до ухода раньше не доходило.
– И вообще не уверена, что она меня от тебя родила.
Михалыч почувствовал, как весь, от живота до подбородка, покрылся потом.
– Ты… ты это с чего? – В затылке заболело, он стал тереть там ладонью.
– Да так. Застукала я один раз ее.
Михалыч пошевелил ртом, но ничего не сказал.
– Ну, на дне рождения том, на даче… Вы все напились когда, кроме тебя, ты на озеро еще ушел… А я подглядела, ну, случайно просто, как эта там с Лёником этим взасос, представляешь, и он еще ей руками лез…
Михалыч не сразу и не четко, но вспомнил. Эту дачу, потом озеро. Потом…
– Какой Лёник, ты что?! – Вторая волна пота прошибла его. – Мамин брат? Твой дядя?
– И никакой он ей не брат. И не дядя. Я сама слышала. От баб Лиды.
