А рокот все ближе. Откуда-то из серых белесых облаков, кажется, прямо на крыши, вываливается большой черный самолет. Странно, я не видел еще такой конструкции.
И вдруг отчетливо вижу на крыльях черные кресты, обведенные желтыми каемками. Фашист!
Самолет неторопливо, словно ястреб-стервятник, плывет над маленьким городом... Вот из-под его брюха одна за другой отрываются черные капли. Не успеваю понять, что это, как землю сотрясают тяжелые взрывы. Я стою в каком-то минутном оцепенении, чего-то жду. Самолет спокойно уходит. Только теперь, опомнившись, на окраине негромко хлопают зенитки.
Поспешно заворачиваю за угол и, потрясенный, останавливаюсь.
Вывороченный вместе с опорой телеграфный столб пригнул к земле тонкие провода. Рухнула и повисла на оголенных стропилах крыша большого деревянного дома.
В зияющем проломе стены, подпрыгивая и гудя, ревет красное, со смоляным смрадным дымом пламя. Забор смят и раздавлен. Люди в белых халатах выносят прямо из огня носилки с ранеными.
Так вот какая она, - война!
Бросаюсь к дому, но рослый плечистый старшина с подпаленными бровями строго останавливает.
- Подходить воспрещается, товарищ военный. Справятся без нас.
Одна за другой подъезжают санитарные машины.
Старшина трогает обгорелые брови, зло ругается:
- Вояки, в господа их!.. Госпиталь бомбят!
Фашистский летчик, оказывается, знал, куда бросал бомбы. Над деревянным зданием развевался большой, отлично видимый сверху белый флаг с красным крестом.
Сорванный воздушной волной, флаг этот, втоптанный в черный размятый снег, лежит невдалеке от нас.
Почему-то сильно болят руки. Подношу их к глазам и тут только замечаю, что кулаки сжаты. Затекшие побелевшие пальцы разгибаются с трудом, видно, как отхлынувшая кровь снова наполняет их. Ах, сволочи!..
Стиснув зубы, бегу в редакцию, торопливо и бессвязно рассказываю о том, что видел сейчас.
Пресс внимательно слушает, часто покачивает головой.
- Напишите об этом.
Не снимая полушубка, сажусь за стол, придвигаю стопку бумаги. Закрываю глаза, кусаю кончик ручки.
Хочется ругаться, кричать! Пишу одно предложение, другое и тут же зачеркиваю написанное. Не то, не то!..
Поздно вечером, когда газета почти готова, Пресса срочно вызывают в политотдел армии. Возвращается он через полчаса, прямо с порога кричит:
- Первую полосу переверстать!
- Почему?
- Полоса на машине!
Переведя дух, Пресс взволнованно говорит:
- На первую страницу - через всю полосу - крупно иабрать: войска Западного фронта взломали оборону противника, перешли в наступление. Вперед, за нашу Советскую Родину!..
