. Моему светлому гению, хотя и не признанному некоторыми дипломированными уродами, осуществить это не составило никакого труда. Да, я смог! Я могу творить чудеса! — он шумно засопел, дико вращая глазами. — Дело в том, что мои потомки
на подсознательном уровне будут вспоминать то, что я закодировал для них. И способ приготовления английского бифштекса с кровью, и пятую симфонию Шостаковича, и законы Ньютона. Кроме этого, я запрограммировал для них Библию, так что успех моему мероприятию обеспечен. И со временем, когда подойдет срок, они, наивно предполагая, что
сочиняют и
изобретают, будут просто
ВСПОМИНАТЬ вложенные мною сведения и воплощать их в свою
предопределенную жизнь! То, что
я хочу! И, в конце концов, они вспомнят меня — своего Создателя! Меня!!!
— Ну, уж это полная чепуха! — вдруг не вытерпел папаша, забыв о направленном на него бластере. — Если вы, многоуважаемый, прикидываетесь профессором, то должны знать элементарный закон Сходимостной Эквиваленции Вариаций Стокмана-Пукмана. Вспомните хотя бы основные ограничения, вытекающие при однотипности исходных параметров включенной в Мешок цивилизации. Поскольку мне теперь ясно, что вы не имели абсолютно никаких шансов закончить даже третий класс заочной школы для слабоумных, могу вам, профессор, сообщить, что если где-то на планете и появляются Висячие Сады Семирамиды, то в другом месте заданного временного континуума они будут уравновешены походами великого Чингисхана…
Но Додж его не слышал. Трясясь в религиозном экстазе, он просеменил к ДУХ'у, настроил компьютер, не забывая зловеще косясь, держать нас на мушке, и осторожно вылил свой бесценный материал в приемный раструб.
— Все! — возопил чокнутый ученый, дав неожиданно петуха. — Свершилось! Ибо нет на свете места…
И тут папаша бросился на него, в доли секунды преодолев разделяющее их расстояние, и вцепился в руку, которой Додж держал бластер. Мигом вскочив на ноги, я прыгнул на спину Доджу, обхватив его бычью шею мертвой хваткой. Толстяк удивленно хрюкнул, но на ногах удержался. Мы висели на нем, словно диковинные гроздья винограда, стараясь не думать о его пальце, лежащем на спусковом курке оружия, которое он никак не хотел бросать, несмотря на все наши старания.
И толстяк все-таки им воспользовался. Бластер низко загудел и с воем выплюнул три широких луча. Додж особо никуда не целился, и нас не задело, но один заряд попал прямо в ДУХ. Тот затрещал, задымил, и сбоку отвалилась панель, оголив его запутанные внутренности. Завелась визгливая сирена, и сверху полился дождик автоматической противопожарной системы. Поначалу мы не обратили на это внимания, потому что свалили-таки борова на пол и теперь всеми силами пытались его скрутить. Бластер благополучно отлетел в сторону, и теперь дело оставалось за малым.
