Док невозмутимо насвистывал, выкатив из орбит глаза, словно глубоководная рыба.
— Ну… Согласись, в двух месяцах на борту тоже есть своя прелесть… Сколько можно умных и полезных книжек прочесть, сколько добрых дел сделать, например, заново перебрать Главный Двигатель, как тогда, помнишь, на Перцовке? А лучше всего — штудировать Уголовный Кодекс… — он с превеликим облегчением поплелся к умывальнику. — Нет, сегодня бриться не буду. Все равно уже попало от начальства…
— Вот и сиди сам на корабле два месяца, — отрезал я, опережая его и подскакивая под наиболее исправный кран.
Клистир невозмутимо пристроился тут же.
— Э, нет, брат, мы с тобою вместе попались! — он дружески похлопал меня по плечу. — Внеочередная вахта, да без тебя?! Да когда хоть такое было?!
Я готов был засыпать ему в глотку весь стиральный порошок из банки. Из большой двухкилограммовой банки…
К тому времени, как мы добрались до камбуза, все уже успели позавтракать. В столовой мы были одни. Омлет качал головой, посмеивался и ехидно косился на нас. Впрочем, возможно, мне это только показалось: я с бодуна всегда мнительный, а по лицу Омлета трудно понять, ухмыляется он или нет. Но о наших вчерашних похождениях он наверняка знал, как и все остальные.
Завтракали мы медленно: аппетита не было совершенно. Не успели мы толком допить свой утренний кофе, как взревела корабельная сирена — начиналась посадка.
— Скорее бежим в Камеру! — завопил док, наспех вытираясь салфеткой. — Если я не сяду в кресло, меня стошнит!
— Я сяду от тебя подальше, — злорадно хохотнул я, и мы выскочили в коридор.
В противоперегрузочной камере уже сидели Пряник и Пузырь.
— Какие люди — и без наручников! — ухмыльнулся Пряник. — Сам эрцгерцог пожаловал… Ну, проходи, не стесняйся.
— О, как я вам признателен… — ответил Клистир, картинно падая на свое место.
— Как вы себя чувствуете? — пропищал Пузырь, открывая свои поросячьи глазки.
— Как всегда, отлично! — рассмеялся док.
Он резко зажал рот рукой и проглотил слюну.
Минут через десять подошел Омлет и скромно устроился с краешку, а непосредственно перед приземлением — Бяшиш. Он грозно посмотрел на нас с доком, но ничего не сказал. Клистир вперил взгляд в потолок, как будто совсем не при чем.
— Приготовиться, садимся! — раздалось в динамиках.
«Голландец» сильно тряхнуло, и у кого-то лязгнули зубы. Загудев, заработала шустрее вентиляция. Потом мы ощутили крупную вибрацию, где-то бухнуло, стукнуло, запищало. Мы почувствовали крен — сначала в одну сторону, потом в другую, и слабое ускорение, постепенно нарастающее и скоро достигшее максимального уровня. Мой желудок тут же взбунтовался, но я терпел. То же самое, по-видимому, происходило и с доком, но я не мог повернуть головы, чтобы порадоваться за него.
