! Как он только может! Да ему и смертной казни мало будет! — он в нетерпении застучал ладонью по броне машины. — Мы обольем его
самого напалмом и подожжем, чтобы знал, как нарушать святая святых — Конституцию! Главный Закон! Его Первую Статью! Он не просто
вышел на поверхность, он… он… — лейтенант захлебнулся собственной слюной и закашлялся.
Полковник по-отечески похлопал его по спине. Хороший из него выйдет офицер, довольно подумал он. Зелен, правда, еще, но ничего, наберется ума, да поостынет. Такие нам нужны! Завтра первое его серьезное задание, посмотрим же, на что он способен!
— Дело даже не в том, что он там вытворяет, хотя и это очень прискорбно — противоречит здравому смыслу и, главное, закону, — сказал он, и по его щеке прокатилась одинокая мужская слезинка. — Питер Камовски предал наш ОБРАЗ ЖИЗНИ, нашу святую ИДЕЮ… ИДЕЮ наших отцов!..
* * *
Утро выдалось туманное и холодное. Питер вылез из спального мешка, быстренько привел себя в порядок и наспех перекусил. Предстояло много работы. Солнце уже встало, но в долине еще царил полумрак. Лучи светила достигнут ее только где-нибудь через час.
Питер медленно пошел по вытоптанной им тропинке. Боже, думал он, как прекрасно! Слева от него, на добрую сотню ярдов раскинулась делянка крупных, просто замечательных ярко-красных тюльпанов, справа — синели длинные ряды обыкновенных васильков, лютиков, а чуть поодаль склонили к земле свои прелестные колокольчики ландыши. Сказочные ароматы, еще не очень сильные после довольно прохладной ночи, приятно бодрили и немного щекотали ноздри. Нужно посмотреть, как там прижились ромашки, решил он и ускорил шаг.
Однако даже очарование этого места не могло отвлечь Питера от горьких мыслей. Оно служило Напоминанием о Деле. Мир постепенно сходит с ума, размышлял про себя он. Мы пошли не по тому пути. Это стали замечать еще в середине двадцатого века, а сколько времени уже прошло с тех пор! Мы были околдованы техникой, мы просто не представляли себе жизни без нее и были связаны ею по рукам и ногам. Но техногенная цивилизация, в конце концов, изживает сама себя, ибо является полностью искусственной, неестественной, ненастоящей! Да, я сам — великолепный образчик продукта этой самой цивилизации, но это уже совсем другой, не зависящий от меня вопрос.
Мы постоянно боролись с природой, пытались ее обуздать, подчинить себе, поработить. Мы безуспешно переделывали ее на свой лад, заставляли мир прогнуться под нас самих, а вышло, как всегда… Все более и более отдалялись мы от своих корней, забывали, кто мы есть такие, и гордыня обуяла нас, и свергнуты мы оказались с лица земли. Своими же руками.
