Анканау громко разговаривала с собакой:
— Гляди! Звёздочка упала! На самом деле не звёздочка, а метеорит. Звёзды с неба не падают.
Пес понимающе мигал и махал хвостом.
— Отец подумал, что испугаюсь тундры, — продолжала Анканау. — Нарочно оставляет одну, ждёт, когда запрошусь домой. Но слышишь, Эвилюки! Никогда этого не будет! Уж если я решила, то решила по-настоящему. Кайва?
Эвилюки тявкнул.
— Молодец! Собака иногда понимает то, что иному человеку не по разуму.
Анканау старалась шагать широко, размашисто, как настоящий тундровый ходок. Но толстый низ кэркэра сковывал движения, шкуры тёрлись друг о друга. Она вспотела и скинула один рукав, выставив на мороз обтянутое матерчатым платьем плечо. Не прошло и минуты, как пришлось обратно натягивать кэркэр — мороз был настоящий, какому полагается быть в пору звездопада.
Анканау присела на заструг, воткнула карабин прикладом в снег. Рядом свернулся калачиком Эвилюки, удрученный тундровым безмолвием. Девушка долго смотрела в бездонное, многозвёздное небо, и ей было так тоскливо. Хорошо, что никто не видит.
Она тяжело вздохнула. Эвилюки вздрогнул, поднял морду на луну и вдруг завыл. Анканау прикрикнула на него, охваченная жутью, потормошила за пушистую шею, но собака продолжала свою грустную песню.
— Эвилюки! Эвилюки! Перестань! — кричала девушка, бегая вокруг собаки.
Зайдя спереди, она остановилась и оцепенела. Выражение морды собаки было странное, глаза помутнели и неотрывно смотрели на диск луны.
Анканау выхватила из снега карабин и пустилась к домику.
«Хоть бы спутник пролетел», — думала она в отчаянии. Мерещилось, что кто-то гонится и тяжело дышит.
Анканау с разбегу толкнула дверь в избушку и прихлопнула.
Сердце колотилось, норовило выскочить. Отдышавшись, девушка прислушалась: за дверью скулил Эвилюки.
Анканау впустила собаку в избушку и громко пожурила:
— Не стыдно пугать! Эх, Эвилюки!
Пёс, должно быть, сам чувствовал вину. Он помахал хвостом и потёрся мокрым носом о девичий торбас.
Перед сном Анканау проверила все засовы, против единственного оконца поставила тяжёлый ящик с запасными пружинами для капканов. Эвилюки она постелила на полу, рядом с нарами.
Ночью Анканау снился парус. Он звенел над головой и крепко держал ветер могучей грудью. Девушка несколько раз просыпалась, прислушивалась к вою ветра и, засыпая, снова видела огромный, застилавший небо парус. Это был удивительный сон — он длился всю ночь, не меняясь.
Наступление следующего дня пришло незаметно. Всё кругом было прежним, вчерашним. Только, ещё раз проснувшись и попытавшись уснуть, Анканау больше не увидела паруса.
