Только не здесь. Только не на мебельный гарнитур Ло.
Но в следующее мгновение голос председателя стал спокойным, даже приветливым.
– Тебе нечем заняться? – спросил он. – Может, есть какое-нибудь старое незаконченное дело, которому стоит посвятить ближайшие несколько дней? – Ло посмотрел на него внимательно, потом глубоко затянулся и медленно выпустил дым через уголок рта. – Мудрый приспосабливается к обстоятельствам, как вода к форме сосуда, – процитировал он. – Это знали уже во времена династии Тан.
– Самая большая победа – не нанести ни единого удара во время битвы, – возразил ему Дэвид.
– Я вижу, ты понял меня, Чжан, – кивнул председатель. – Твой афоризм как будто из той же эпохи.
Он задумался, словно вспоминая подходящую случаю мудрость, но, похоже, все уже было сказано. Ло предложил Чжану идеальный выход, позволяющий сохранить лицо.
– У тебя еще что-нибудь? – спросил он, объявляя тем самым, что разговор окончен.
– Будь милостив с немилосердными, ибо они нуждаются в этом больше, – услышал Дэвид собственный голос и сам почувствовал, что это прозвучало как провокация.
Ло молча сделал очередную затяжку. Их взгляды встретились, и Дэвид понял, что поставил начальника в неловкое положение.
Внезапно лицо председателя расплылось в улыбке.
– Хорошо сказано, но это не китайская мудрость, Чжан, – медленно произнес он. – Меня не обманешь. Быть может, это придумал твой Будда, только не китаец.
Ло коротко рассмеялся, потом еще и еще раз, пока не захохотал, запрокинув голову, и так же неожиданно смолк.
Во дворе управления Дэвид увидел те самые черные лимузины «ауди», которые утром стояли возле одного из фабричных корпусов. Водители дремали каждый на своем месте. Дэвид осторожно постучал в стекло.
– Чего тебе? – недовольно проворчал шофер.
– Мне срочно нужна машина, – солгал Чжан. – Ты свободен?
Водитель покачал головой:
– Обращайся в транспортное управление. Мы сегодня возим Ипа и Ло.
– Что, весь день? – как бы между прочим удивился Дэвид.
– Весь день, – закивал водитель, закрыл окно перед его носом и перевернулся на другой бок.
Дэвид отправился домой, и чем больше он думал над событиями прошедшего дня, тем более загадочными они ему представлялись. Редко когда ему приходилось видеть председателя в таком состоянии. Случай оказался настолько щекотливым, что потребовал даже вмешательства партсекретаря. Но в чем была его особенность, этого Дэвид не понимал. Почему сам председатель комиссии предостерегал Чжана от собственного расследования? Чего он боялся? Отпугнуть пару-тройку инвесторов? Нескольких заметок в иностранных газетах? Нет, очевидно, за этой историей стояло нечто большее.
