– Ты для меня тоже, но я боюсь за тебя.
– Не надо бояться.
– Ты должен кое-что мне пообещать.
– Что?
– Сначала пообещай.
– Пообещать? Не зная что?
Они рассмеялись.
– Верь мне, – сказала Кристина странным, неестественным тоном, который показался Полу знакомым.
«Верь мне». Так говорил удав Каа из «Книги джунглей». У Пола перехватило дыхание. Откуда она узнала? Она не должна была так говорить. «Книга джунглей» – запретная тема, любимый фильм Джастина. Сколько раз они вместе смотрели это видео, на кровати и на диване в гостиной. Одного слова из «Книги джунглей» было достаточно, чтобы разрушить все. Вся вселенная, все счастье мира висит на одной-единственной тоненькой ниточке, которая грозит оборваться в любую секунду. Касаться ее опасно. Он приложил к ее губам указательный палец и прошептал:
– Обещаю.
– Ты обещаешь мне, что больше не поедешь в Шэньчжэнь из-за этой истории? – (Пол кивнул.) – А обещания нужно выполнять, так ведь?
– Да, обещания нужно выполнять, – механически повторил он.
Наутро Пол проводил Кристину в туристическое бюро, и даже сутолока в метро его не испугала. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу, никогда еще Кристина не видела Пола таким счастливым.
Они договорились встретиться в обед, но расставание даже на несколько часов далось тяжело обоим.
Пол сразу вспомнил Элизабет Оуэн. На душе у него было неспокойно с тех пор, как он оставил ее уснувшей на диване в квартире Майкла. Он и сам не мог себе объяснить, с какой стати взял на себя ответственность за эту женщину. Собственно, какое он имел право скрывать от нее, что труп, который лежит в подвале шэньчжэньского полицейского управления, по всей видимости, и есть тело ее сына? Разве не должен он был сразу поставить ее в известность? Не все ли равно для Элизабет, кто выступит вестником смерти: американский консул, гонконгская полиция или он, Пол Лейбовиц, который не понаслышке знает, что это такое – пережить смерть собственного ребенка? И чем больше он размышлял об этом, тем больше убеждался, что у них с Элизабет Оуэн одна судьба и потому не имеет никакого значения, насколько ему симпатично это семейство. Его собственное прошлое лишило его возможности выбора.
Он набрал ее номер.
Голос Элизабет звучал скорее оживленно, чем взволнованно или испуганно.
– Мистер Лейбовиц? А я только что собиралась вам звонить. Это вы побывали в квартире моего сына сегодня утром? Или, может, вчера, после того как мы расстались?
– Как вы могли подумать такое? – удивился Пол. – У меня и ключей нет.
