— Что делать будем? — спросил пятьсот девятый.
Бергер потер воспаленные веки.
— Если коронка зарегистрирована в канцелярии, дело хана. Они проведут расследование и пару-тройку из барака вздернут, меня первого.
— Он же сказал, что коронка не зарегистрирована. Когда он сюда попал, учета коронок еще не было. Он ведь уже семь лет в лагере. Золотые зубы тогда просто выбивали, но не записывали. Регистрацию потом ввели.
— Ты точно помнишь?
Пятьсот девятый только пожал плечами. Они помолчали.
— Конечно, еще не поздно сказать все как есть и сдать коронку. Или вставить ему ее обратно, когда умрет, — раздумывал вслух пятьсот девятый. Пальцы его крепко сжали тяжелый комочек. — Хочешь, сделаем так?
Бергер мотнул головой. Золото — это жизнь, по крайней мере несколько дней жизни. Оба прекрасно знали, что теперь, раз уж коронка у них, они никому ее не сдадут.
— В конце концов, он ведь мог и сам давным-давно этот зуб выковырять и продать, — заметил пятьсот девятый.
Бергер посмотрел на него.
— Думаешь, СС на это купится?
— Нет. Особенно когда обнаружат во рту свеженькую дырку.
— И все-таки что-то в этом есть. Если он еще немножко протянет, рана подживет. А кроме того, это самый задний зуб, его не так-то просто проверить, когда тело уже остыло. Если он сегодня вечером умрет, завтра к утру окоченеет. А если умрет завтра утром, надо его попридержать, пока не застынет. Это можно, Хандке на утренней поверке мы что-нибудь наплетем.
Пятьсот девятый глянул на Бергера.
— Надо рискнуть. Золото нам позарез нужно. Особенно сейчас.
— Пожалуй. Да и нет у нас другого выхода. Кто в таком случае его загонит?
— Лебенталь. Больше некому.
Позади них открылась дверь барака. Несколько арестантов за руки и за ноги вытащили безжизненную фигуру и поволокли к куче трупов у дороги. Там складывали тех, кто умер после вечерней поверки.
— Это уже Ломан, что ли?
— Нет. Эти вообще не из наших. Мусульмане.
Бросив труп в общую кучу, арестанты, пошатываясь, поплелись обратно в барак.
— Кто-нибудь вообще заметил, что мы взяли зуб? — спросил Бергер.
— По-моему, нет. Там ведь все больше мусульмане рядом лежат. Разве что тот, который спички нам дал.
— Он сказал что-нибудь?
— Нет. Пока нет. Но если что углядел, всегда может заявиться и потребовать свою долю.
— Это еще полбеды. Не сочтет ли он более выгодным нас заложить, вот в чем вопрос.
Пятьсот девятый задумался. Он прекрасно знал: бывают люди, которые за кусок хлеба пойдут на любую подлость.
