Тут-то Дмитрий Михайлович уже воочию убедился, что благими намерениями в ад дорога выстлана. Предстояло ему в общем-то ни с чем в стан своенравных воинов явиться, чтобы на смертный бой за Русь и веру православную позвать. Оставалось лишь на бога уповать, что князь и сделал – обратился за помощью к попам, проживавшим на казачьих землях. Одним из тех святых отцов был наставник Ваньки Княжича отец Герасим.
20
В станицу Новосильцев прибыл за полдень. Сопровождал его отряд из трех десятков конных стрельцов да двадцати дворян, коим предстояло стать начальниками в будущем войске. Уже при въезде в казачье поселение князя охватило чувство, какое, видимо, испытывает муха, случайно залетев в растревоженное осиное гнездо. Провожаемый недобрыми, в лучшем случае испытующими взглядами заполонивших улицу вооруженных людей, он, стараясь не глядеть по сторонам, направился к церкви.
Завидев царского посланника, отец Герасим да трое наиболее заслуженных атаманов вышли из церковной ограды и сдержанно поприветствовали князя Дмитрия:
– Казачий Дон тебе желает здравия, посол царя Московского, – слаженно, почти что хором промолвили они. Передав поводья одному из дворян, Новосильцев спешился и со словами:
– Дай и вам бог здравия, воины православные, – поздоровался отдельно с каждым за руку. Когда приветствие закончилось, Герасим на правах хозяина предложил:
– Не желаешь, князь, с дороги отдохнуть, хлеба нашего отведать?
– Благодарствую, святой отец, только время нынче шибко неспокойное, угощаться-прохлаждаться некогда. Да и люди ваши, вижу, в сборе, негоже ожиданием их томить. Дозвольте сразу речь держать, пожелания царя поведать, – почтительно ответил князь Дмитрий. Одобрительно переглянувшись меж собой, священник с атаманами согласно кивнули. Емеля Чуб, еще не старый, лет сорока казак, отвагою и рассудительным нравом давно снискавший себе славу да почет на всем Дону, отвязал от изгороди коня, с юношеской легкостью метнул в седло свое жилистое сухощавое тело и, призывающе мотнув курчавой седоватой головой, распорядился:
– Езжай за мной, на майдане места не хватило, мы за станицей повелели казакам на круг сбираться.
Дабы не смущать станичников своей охраной, Новосильцев, взяв с собой лишь трех дворян, остальные остались возле церкви, поспешил вслед за Чубом. Выехав на середину поросшего разнотравьем поля, они остановились, и князь с волнением стал смотреть на сбор разбойничьего воинства.
Ждать себя казаки не заставили, без малейших признаков суеты они двинулись густой толпой за старшинами и выстроились в ровный полукруг лицом к московскому посланнику. Пестрота одежд и ликов еще более разволновала Новосильцева, дрожа от возбуждения, он принялся внимательно разглядывать этих так им и непонятых людей, один лишь вид которых вселял в него страх.
