. Газеты забиты Лорой Страхан и ее приближающимся «Чудесным Разрешением От Бремени», и вполне возможно, что кто-нибудь это прочел, и внутри у него вспыхнул огонь, ну, в смысле, вот сидишь ты дома один, переполненный яростью и бессилием, и думаешь, как бы слить все это на окружающий мир, который тебя ненавидит, а потом читаешь весь этот бред про Потрошителя, и, возможно, тебе в голову приходит мысль: вот что я сделаю, я буду как он, только лучше, и все эти злые мысли, сидящие в моей голове, на какое-то время покинут меня… – Повернулась. Глаза прищурены, рот крепко сжат. – Но это не работает, потому что это не моя фантазия, а чья-то еще, и, пока я не попробую, я не буду точно знать, чего я на самом деле хочу, наверное, есть в этом что-то, что делает меня сильным, и все под контролем, и это в первый раз за несколько лет возбудило меня, и я делаю это, а потом снова и снова переживаю все в своем сознании, пока не отполирую до блеска, и тогда я иду и делаю это снова, только на этот раз правильно… – Она выпустила из руки прядь волос, взглянула на меня: – Я в том смысле, что если бы это была я, вот что бы я сделала. Я кивнул:
– Так ты говоришь, это не он?
– Все будет зависеть от следующего тела. Если это кто-то другой, способ совершения преступления будет отличаться, как будто он экспериментирует, пытаясь найти свой собственный стиль. Если же все останется неизменным, то это, возможно, он. – Повернулась к Джейкобсону: – На пресс-конференции детектив-суперинтендант Несс не сказала, посылал ли он письмо о Клэр Янг?
– Ну… вчера было воскресенье, и если он отправил письмо после того, как убил ее – до сегодняшнего дня письма не разберут, – значит, письмо доставят только завтра. Если нам повезет, мы об этом узнаем раньше, чем это будет напечатано в газетах.
Элис подошла ближе:
– Суперинтендант, могу я поговорить с выжившими и просмотреть виктимологические отчеты? Еще я хочу взглянуть на письма Потрошителя. Ксерокопии в делах едва читаются. Мне нужен доступ к оригиналам.
Он похлопал ее по плечу:
– Для вас – все что угодно. И пожалуйста, зовите меня Медведь.
Да, кажется, в этом месте мне не следовало смеяться.
– Что, серьезно? Мне показалось, что это была шутка. Вы хотите, чтобы мы называли вас Медведь?
– Доктор Макдональд доставила мне удовольствие сегодня утром, когда поставила на место этого помпезного засранца, ищущего дешевой популярности на телевидении. Бернард?
Профессор Хантли смотрел на воду, продолжая хандрить.
