— Но почему его нельзя произносить? — не понял я.
Мой собеседник принялся так активно жестикулировать, что стал похож на ветряную мельницу, одну из тех, с которыми когда-то храбро сражался рыцарь печального образа. По всему было видно, что он не находит подходящих для объяснения слов и от того сильно расстраивается. Лада с минуту шептала ему что-то успокаивающее и гладила по голове прежде, чем он вновь пришёл в себя.
— Я же предупреждал, — недовольный самим собой произнёс Перун, немного успокоившись, — что это сравнение не очень корректно. Хотел, чтобы было понятно и не сложно. Дело в том, что его имя одновременно ещё и код, как у сейфового замка, например. Акустический код. Стоит произнести его вслух и замок откроется, а в нашем случае, распадутся все связи, цемент обратится в пыль и перестанет держать кладку. Сколько после этого простоит здание?
Сколько простоит? Риторический вопрос, подумал я, проверив сперва, на месте ли защита от любопытных чтецов мыслей, коих здесь на каждом шагу полно. Теперь всё более-менее понятно, пусть пока только схематично, ибо осознать такое мироустройство неподготовленному человеческому разуму довольно сложно. Особенно, если ты не религиозный фанатик, а напротив — вчерашний атеист!
— Но как тут у вас тогда всё до сих пор ещё не развалилось? — уже вслух удивился я. — Все знают его имя и никто ни разу этим знанием не воспользовался?
Теперь пришло время Петра Ивановича и Лады глупо хлопать глазами, глядя на меня. Несколько секунд спустя они переглянулись, Перун всей пятернёй почесал свою волосатую шею, буркнул себе под нос нечто нечленораздельное, но явно ругательное, за что получил от жены шлепок маленькой розовой ладошкой по губам, и уже в полный голос поинтересовался у меня:
— А кто вам сказал, что знают все?
— Ну, как же, — развёл я руками, — за всё время в пути с этим проклятым сосудом я только и слышу от каждого встречного о Том, чьё имя нельзя произносить. Будь то козлоногие сатиры, непарнокопытные кентавры, вы, или Пандора, ото всех я о нём слышу!
Лада в ответ неожиданно для меня весело рассмеялась, совсем необидно и искренне, а отсмеявшись вдоволь, сообщила мне простую истину, до которой, будь я не таким усталым и раздражённым, должен был додуматься сам.
— Но это же просто титул! Как у английской королевы — Ваше Величество! Так и здесь — Тот, Чьё Имя нельзя произносить!
— А истинное его имя, — вмешался Пётр Иванович, — известно даже далеко не всем Старшим, вроде меня. Но, ваша супруга его знает без всяких сомнений, как и её сестра, Пандора, чей Сосуд вы так бережно храните.
