— И ему тоже.
— Но ведь так не бывает. На кого-нибудь одного обязательно хоть раз да натолкнешься. Так что я лучше пойду.
— И я с тобой.
— Нет, прошу тебя. Пожалуйста, не входи.
— Хочешь, чтоб я достался зверям?
— Нет, что ты. Но ведь у тебя есть свой дом.
«Уж там-то меня наверняка караулят», — подумал Тимоша, но вслух сказал:
— Слишком далеко отсюда. Мне уже не дойти, понимаешь?
— Нет, не понимаю, не понимаю, не хочу понимать! — завопил вдруг Желтенький и бросился к своему дому.
Тимоша побежал за ним и, вскочив на него верхом, влетел в приоткрытую дверь.
Оба упали, дверь захлопнулась.
Сразу же сам собой зажегся свет, и приятный голос сказал:
— Добрый вечер.
— Здравствуйте, — сказал Тимоша, приподнимаясь на четвереньки.
— Как вы себя чувствуете? Как прошел день?
— Спасибо, хорошо, — ответил Тимоша, все еще не понимая, кто это говорит.
— Начинаем вечернюю разминку для маленьких, — теперь стало ясно, что голос доносится из репродуктора. — Сколько будет пятнадцать тысяч восемьсот двадцать четыре разделить на триста шестьдесят восемь?
— Чего? — ахнул Тимоша.
— Сорок три, — сквозь слезы сказал Желтенький.
— Правильно. Четыреста шестьдесят восемь умножить на тридцать семь, прибавить две тысячи шестьсот восемьдесят четыре, все это разделить на сорок?
— Пятьсот, — без запинки ответил Желтенький.
— От тысячи отнимите семнадцать раз по сорок восемь.
— Сто восемьдесят четыре.
— Ответ правильный. Можете ложиться спать. Спокойной ночи.
Репродуктор щелкнул и умолк.
— Где это ты так наловчился считать? — изумился Тимоша.
— Наловчился? — переспросил Желтенький. — Не понимаю тебя. Это ведь так просто.
— Ха, просто! Да у нас в классе… — начал Тимоша и осекся.
Но Желтенький не обратил внимания. Он снова захныкал и спросил:
— Еще не кончились твои «гости»?
— Только начинаются, — ответил Тимоша и пошел проверять, плотно ли заперты двери и окна.
Желтенький шел за ним и ныл:
— Ой, я несчастный! Ой, как мне себя жалко! Ой, будет мне… дрыбадан!
— Перестань, — сказал Тимоша. — Мне похуже, чем тебе, и то я не ною.
Улица за окном тем временем стихла и опустела.
Тимоша выключил свет, сел в кресло у окна и стал ждать. Ему было страшно, но не очень, не так, как раньше одному в пустом лесу.
— Слушай, у тебя нет случайно ружья? — немного погодя спросил он у Желтенького.
— Ружья? Зачем оно мне? Я же не охотник. И не постовой. Я обыкновенный ученик гоночной автошколы, у меня хорошие отметки, я скоро кончу и буду работать в своей задаче, а больше я ничего знать не хочу, и я ни в чем не виноват… Ты сюда ворвался не по правилам, и я тебе говорил, что нельзя, а ты все равно…
