Но сейчас меня это не заботит. Что может быть хуже моего побега - так это его провал. В любом случае, я знаю, что моя жизнь однажды закончится. И если это конец, я лучше встречусь с киллером во тьме, нежели буду продолжать играть роль куклы Гаррета в новом лагере.
- Сидни, - зовет он снова. Но я продолжаю бежать. Натыкаясь на глыбу льда, я спотыкаюсь, мои колени больно подгибаются, когда пытаюсь удержать равновесие и не упасть, а затем я все-таки снова валюсь на снег. Скользя по его верхушке, словно кролик, бегущий к замерзшей реке.
"Будь кроликом, Сидни," - твердит мой разум. - "Будь кроликом."
И как ни странно снег удерживает мой вес, когда я делаю маневр назад к хижине, пытаясь сбить Гаррета со своего следа.
Несколько минут на свежем воздухе творят чудеса с моим зрением, и к тому времени, как я достигаю линии низких сосен с запада от хижины, я могу видеть гораздо лучше.
Возле дома остался лишь один грузовик. Грузовик, внутри которого должны были быть мы с Гарретом, если бы все пошло по плану.
Несколько секунд я пристально гляжу на него, и в это же время стихают все выстрелы.
Он больше не орет мое имя. Никаких криков не слышно в окрестности. Нет свиста пуль.
Кто бы не остался здесь, мы все притихли и выжидаем.
Мое сердце, которое до этого отлично справлялось с ситуацией, несмотря на напичканные в меня наркотики, начинает биться быстрее, так что, думаю, у меня может случится сердечный приступ.
Я слышу отдаленный звук вертолета и гадаю, кому он принадлежит: нам или им. А затем качаю головой. Я больше не часть этого. Не важно, что случится, я больше не часть всего этого. Больше нет никаких нас.
Есть только они.
Я смотрю, пытаясь в голове построить путь к грузовику. Если я смогу добраться до него раньше Гаррета, то сумею уехать куда захочу. Ключи спрятаны под рулем, в магнитной коробочке. Если я смогу туда добраться...
Я бросаюсь к каменной глыбе, несколько раз ноги скользят в глубокий снег, от чего мой шаг более походит на рубку леса, чем на бросок, и затем кто-то толкает меня в спину.
Тело ударяется о лед, на лице рассекается кожа, но по прежнему не слышно звуков пальбы. Это не Гаррет.
Мне на спину опускается ботинок, сильно прижимая тело к земле.
- На хрен не двигайся.
Но я двигаюсь. Я поворачиваю голову и гляжу в лицо убийцы. Я его не знаю, но это и неважно. Мне все равно, кто он.
- Не стреляй, - шепчу я.
Он опускается на колени, располагая их по обе стороны от моего тела, а затем переворачивает меня, прижимая пистолет к моему лбу.
