Глядя на мое состояние, Анфиса Петровна поняла, что нужны экстренные меры, иначе моя истерика примет ужасающие размеры. Она достала из стола какую-то бутылку спиртного и налила мне полбокала. Обойдя стол, она вложила его мне в руки. Я покачала головой, не хватало мне еще напиться с утра да еще из рук своей начальницы, но она уверенным жестом меня подтолкнула:
–Пей, дорогуша, хватить слезы лить. А потом, если захочешь, расскажешь, в чем дело.
Я сделала большой глоток и поняла, что напиток, который она мне дала, очень и очень крепкий, по крайней мере, я спиртное употребляю мало, а такое крепкое и еще реже. Мои глаза расширились, и я стала задыхаться. Она похлопала меня по спине и поглядела прямо в глаза.
–Ну как, получше?
Как ни странно, мне стало лучше, слезы отступили, а рассудок наконец вернулся в мою бедную голову. Где он все это время пребывал, остается только догадываться. Надо сказать, что истерики со мной случаются крайне редко, за всю жизнь могу насчитать не больше трех раз и то в подростковом возрасте. Поэтому, обругав себя, последними словами, я стала приходить в себя.
–Ну, я вижу тебе получше. Ты пей, пей, не помешает. – После этого она снова села за свой стол.
Я сделала еще глоток и на этот раз почувствовала приятное тепло в желудке. Потихоньку я выпила весь бокал и почувствовала, что захмелела.
–Может, расскажешь с чего вдруг такой взрыв эмоций?– уже совсем другим, деловым тоном спросила Анфиса Петровна, и достала свой ежедневник.
Возможно, я бы и рассказала ей про мои утренние неприятности и посмеялась над ними вместе с ней, и так бы и было с любым другим человеком, однако я отчетливо видела, что моя история ей совершенно не интересна. Сейчас я просто трачу ее время впустую, и открытый ежедневник, ручка в руках и отстраненный вопросительный взгляд ясно дают мне это понять. Я даже опешила, ведь только что она проявляла все признаки участия, но, видимо, его сдуло так же быстро, как оно появилось. Это ж надо, только что перед ней человек бился в истерике, а ей даже не интересны причины, которые довели его до такого состояния. Да самая обычная человеческая вежливость, Бог с ней, любопытство, сострадание уже должны были заставить любого другого человека отвлечься от своих дел и элементарно выслушать что случилось. Нет, Горгулья и есть Горгулья, камни и то отзывчивее. Совершенно выбитая из колеи подобными сменами настроений я извинилась, попрощалась и вышла в приемную.
