– Какая ты любопытная, девочка, зачем тебе все это знать?
– Чтобы убедить Рудольфа, что вы все же его отец, а не клон. Он догадывается обо всем и страдает от этого.
– Тогда убеди его, что я его настоящий отец и что он не клон, а мой родной сын.
– Я сделаю это, если вы мне позволите вам во всем помогать, я хочу наблюдать, как будут развиваться мои клоны, я хочу стать врачом, как вы. И вы мне в этом поможете. Я буду вам самой преданной и послушной помощницей. Договорились, Генрих?
– Договорились, мотылек, а теперь я сделаю тебе укол и обследую тебя полностью. Нужно провести все анализы, крови понадобится достаточно много. Тебе придется день полежать здесь, ты согласна?
– Что скажешь, Генрих, я на все согласна, лишь бы увидеть своих крошек, то есть себя, наблюдать за всем происходящим. Я буду очень послушной. Я не хочу умереть и не оставить после себя никого.
– Тогда отправляем домой Рудольфа, и я занимаюсь нашей с тобой тайной? Так, девочка?
– Как скажешь, Генрих, с этой минуты я твоя самая послушная ученица.
Генрих выглянул из кабинета, позвал медсестру:
– Матильда, зайдите в кабинет и приготовьте все инструменты. Рудольф, поезжай домой, Эми останется на сутки здесь под моим присмотром, у нее случился выкидыш, нужна чистка. Передай всем, пусть не волнуются, завтра мы с ней приедем домой. А сейчас у меня много работы.
– Отец, у нее правда выкидыш?
– Правда, сын, ты же почти медик и знаешь, что такое у женщин часто случается, когда на организм слишком большие нагрузки. А она, вероятно, давно занимается спортом, вот сегодня утром и переборщила с бегом по городу. Иди, все будет в порядке. Это я тебе обещаю.
Рудольф ушел. Медсестра уже сделала Эми укол, и она отключилась.
– Генрих, какая красивая девочка, в ней есть что-то восточное. Я знаю, она ваша невестка, об этом уже знает весь наш город, все получили газеты из Берлина. Какие анализы будем проводить?
– Как обычно, Матильда, будем из ее клеточек делать красивых девочек. Ты моя умница, – и Генрих поцеловал медсестру в губы, – ты моя верная помощница, как же я люблю тебя, моя девочка. Сколько семейных пар мы с тобой спасли? Много, моя красавица, ты же знаешь, что и тебя я вырастил для себя, ты ведь мне не изменяешь, да?
– Что ты, Генрих, разве может быть у меня в жизни кто-то дороже тебя, я помню, как мы любили друг друга. Я и сейчас тебя люблю не меньше, а даже больше, – говорила медсестра, набирая полные пробирки крови, а Генрих отщипывал клетки эпителия у Эми из влагалища, яичников, матки.
