– Может, вы уже и роли распределили?..
– Мы что, по-твоему, совсем?.. Это твоя… пре… пре… прерогатива!
– Господи, Вова! Разговаривай проще, и народ к тебе потянется…
– Да меня и так уже кругом узнают!
Опять же под руководством Луи мы прикупили новые смокинги. Я упирался – у меня был вполне сносный. Но, против лома, как известно… А когда один лом – Вова, а другой – мафиози… Пришлось уступить.
Нас посетил Петрович.
– Наслышан о твоей манере разговаривать с иностранной полицией…
– Да достали они меня! – на всякий случай пожаловался я.
– А ты закон не нарушай!
– Я? Да о моем законопослушании кино можно снимать!
– Ага, ты там с автоматом будешь, или как?..
Я махнул рукой.
– Ладно, – снизошел, наконец, Петрович, – рассказывай, в чем дело…
Пришлось выкладывать правду…
– А ты точно уверен, что он не виноват?
– А то!
– Ну, если ты уверен… – он развел руками.– Попроси содействия у своих друзей из Интерпола.
– Издеваешься, да? Они и так меня регулярно строят…
– Ну, я бы на их месте еще бы тебе и навешал… Ладно. Будь в несознанке до конца. Думаю я, комиссар этот блефует. У них, наверное, тоже висяки не поощряют… Кстати, не ты ли интересовался господином Поплавским?
– Не я один…
– Это, конечно, не мое дело… Но – опасный тип. А, главное, всегда сухим из воды выходит…
– И по какому делу он у вас проходил?
– В основном, поддельные лекарства, наркосодержащие, психотропные препараты…
– Тогда все сходится…
– Что сходится?
– Он вполне мог маман травануть. Зачем только?..
– А вот это уже не твое дело! Пусть профессионалы разбираются!
– Знаю я, как они разбираются! Пытаются все спихнуть на пацана сопливого…
– Ну да, а ты же у нас защитник сирых и убогих… А это кто? – он покосился на Луи.
– Племянник шейха…
– Кого?
– Ахмеда, моего сорежиссера…
– Ну, ни фига себе, у тебя коллеги!
– Не все же мне на местном телевидении подвязаться… Ладно, пошли шашлык есть.
На этот раз Петрович пить отказался, чем немало удивил Вову. Телохранителям Луи наш мент явно не внушал доверия…
Наконец, мы сели в самолет на Париж. Я волновался – что-то будет на премьере? Вова тоже ерзал в кресле. Его к тому же, все время доставали поклонницы.
По красной ковровой дорожке мы прошли в зал. Звездная публика, сияние драгоценностей, шампанское… В конец ошалевшие, мы стояли, дежурно улыбаясь. Руки слегка тряслись…
И вот – мы на сцене. Ахмед скромно сидит в зале, как будто он здесь ни при чем. Но все объективы направлены на него. Я, волнуясь, представляю актеров, благодарю всех, кто нам помогал… Наконец, свет гаснет. Облегченно вздохнув, мы спускаемся с Вовой в зал. Фильм целиком, в чистовом виде, на большом экране, мы с ним еще не видели. Два с лишним часа держимся за руки, и молчим.
