— Что, прямо, так? За здорово живешь? Взять и простить попытку смертоубийства меня любимого? А ты не спятила часом, карга старая?
— Откуплюсь, как есть откуплюсь! Хочешь деньгами, хочешь оберегами, а хочешь отслужу? Привороты, сглазы, проклятия, а может что по-сурьезнее?
Глазки у Берендеихи масляно блеснули, и меня словно током пронзило от догадки. То-то мерзостью тянет, фонит смертушкой лютой и тяжкой. И если мысль взять в оборот ведьму и пристроить её умения себе на пользу поначалу показалась мне интересной и перспективной, то сейчас — как отрезало.
— Так, значит? Жертвы человеческие приносишь?
Колдунья даже не смутилась.
— Требы людские — они саму сальную и жирную силу дают. Чего-ж отказываться? Ежели сами бабы простят — от ребеночка нежеланного избавить. Или ежель…
— Избавь меня от подробностей. Ошиблась ты, карга старая, со своим предложением. Не интересуют меня твои проклятые умения — гореть тебе в аду с ними!
Бабка нашла в себе силы фыркнуть презрительно.
— Крылья за спиной не жмут? Тоже мне — Серафим нашелся. Лет двести назад тебя самого на костер вперед меня отправили бы.
— Ишь, распустила язык. То не твоего ума дело. Не мели попусту — излагай, чего откупного дашь. Что-то мне надоело на морозе у забора стоять — пойду погреюсь, через пару часов вернусь. А ты пока обдумай этот вопрос.
Предложение явно не пришлось ведьме по душе, хотя откуда у неё давно уже её не осталось. Выслушав предложение, демонстративно расхохотался. Двадцать тысяч рублей — за кого она меня держит?
— Мое условие намного проще, но зато справедливее. Ты прямо сейчас, выходишь со двора и покидаешь эту замечательную деревню навсегда. Как есть, без вещей и другого ценного имущества. Одета ты тепло — ну так скатертью дорога!
Берендеиха вопила и визжала минут десять, но в конце концов сдалась. Единственную поблажку все же сделал — разрешил забрать сберегательные книжки на её имя. Коих оказалось, аж три штуки! Причем в разных отделениях открытые, на общую сумму более трехсот тысяч рублей. И это не считая почти семидесяти тысяч наличными, которые были мной реквизированы без зазрения совести.
А вот приготовленный к эвакуации чемодан с артефактами я ей не отдал, как ни просила. Такую опасную дрянь надо уничтожать на месте — это не обсуждается. Иначе прилетит мне же обратно, как-нибудь в самый неподходящий момент. Судя по всему, копила и создавала эти проклятые атрибуты и обереги старуха многие десятилетия — есть надежда, что просто не успеет слепить ничего подобного — помрет раньше. Ибо здоровье её и силы изрядно подорвана циркулаграмматоном, да и клиентуры на новом месте не будет, и дармовой черной маны там точно не найдет.
