281. Я, как и все люди, желал чести и пользы; до сих пор, по милости Божией и по счастливому жребию, все удавалось мне даже сверх желаний; однако ни в чем из достигнутого я не нашел удовлетворения, о каком мечтал, – основание, если вдуматься, достаточное, чтобы погасить в людях честолюбие.
282. Все желают величия, потому что вся благая часть в нем наружу, а дурная скрыта; будь последняя на виду, люди, возможно, меньше бы прельщались величием, ибо оно, без сомнения, сопряжено с опасностями, подозрениями, с множеством тягот и тревог. Но то, что делает его желанным даже для людей чистой души, – это стремление каждого человека быть выше других, тем более что ни в чем другом мы не можем уподобиться Богу.
283. Непредсказуемое потрясает нас несравненно больше, чем то, что ожидалось заранее. Поэтому человеком великого и неустрашимого духа я назову лишь того, кто устоит и не потеряется перед лицом внезапных опасностей и событий, – качество, насколько могу судить, редчайшее.
284. Люди, восхваляющие или осуждающие какое-либо деяние, судили бы о нем совсем иначе, если бы могли заранее знать, что произойдет, если оно не совершится или совершится нечто противоположное.
285. Нет сомнения, что чем ближе человек к старости, тем сильнее в нем скупость. Обычно говорят, что происходит это оттого, что старики опасливее живут; это мнение неубедительно – ведь какому старику не хватит ума понять, что с возрастом его потребности будут убывать. Кроме того, я вижу, что в стариках – во многих из них – часто растет сладострастие, то есть вожделение, а не силы, а также жестокость и другие пороки; думаю поэтому, что, может быть, причина в том, что чем дольше живет человек, тем больше привыкает к земным вещам, а значит, и больше их любит.
286. По той же причине чем старше становится человек, тем тяжелее кажется ему смерть, и он все более живет делами и мыслями так, будто уверен, что жизнь его продлится вечно.
287. Обычно думают, а часто и видят по опыту, что богатство, приобретенное дурно, держится не дольше чем до третьего поколения. Блаженный Августин говорит, что Бог позволяет приобретшему богатство насладиться им в награду за ту толику хорошего, какую он сделал в жизни, а вот дальше оно редко передается, потому что так суждено Богом касательно имущества, дурно приобретенного. Я уже говорил моему отцу, что мне видится здесь другая причина: тот, кто наживает добро, обычно вырос в бедности, он любит нажитое и знает, какими способами его сохранить, а сыновья и внуки его воспитаны в богатстве и не знают, что такое наживать добро, и, не имея ни дара, ни средства его сохранить, легко его расточают.
