89. Я не спешу верить правдоподобным новостям, пока точно не узнаю, от кого они: поскольку в них содержится то, что уже бродит в умах, то легко мог найтись человек, который бы их сочинил. Не так просто сочинить новости неправдоподобные или неожиданные, поэтому, когда я слышу такую новость, не зная, от кого она, я прислушиваюсь к ней более, чем к новостям первого рода.
90. Кто зависит от благосклонности государей, тот ловит каждое их движение, малейший их знак; и это часто приносит людям великий вред. Не надо терять головы или слишком лезть из кожи, предпринимать что-либо следует только ради существенной пользы.
91. В моей голове всегда с трудом укладывалось, каким образом божественная справедливость терпит, что сыновья Лодовико Сфорца правят Миланом, который тот захватил злодейством[34], став через это виновником всеобщей разрухи.
92. Не надо говорить: Бог такому-то помог, потому что он добрый человек, а такому-то выпало несчастье, потому что он дурной человек, – ведь часто наблюдается обратное. Мы не должны, однако, заключать, что нет божественной справедливости, ибо замыслы Божий столь глубоки, что о них верно говорят – abyssus multa[35].
93. Частный человек грешит против государя и совершает преступление lesae maiestatis[36], когда хочет сделать что-либо положенное лишь государям. Точно так же грешит и совершает преступление lesi populi[37] государь, когда делает нечто, положенное лишь народу и частным людям. Потому заслуживает великого порицания герцог Феррарский, занимающийся торговлей, монополиями и другими промыслами, подобающими частным людям.
94. Кто живет при дворе и жаждет, чтобы его использовали в каком-либо деле, должен больше бывать у государя на глазах, ибо, если ты здесь, о тебе вспомнят и поручат это дело; если же тебя не видят – его поручат другому.
95. Кто идет на опасность очертя голову, не зная о ней, – просто грубое животное; храбр тот, кто сознает опасность, но боится ее не более чем следует.
96. Есть старинная пословица, что все мудрые опасливы, ибо знают все опасности и весьма их страшатся. Я считаю, что пословица лжет, ибо нельзя назвать мудрым человека, который оценивает опасность выше, чем она того заслуживает; мудрым я назову человека, который знает меру опасности и боится ровно настолько, насколько она того стоит. Поэтому скорее можно назвать мудрым того, кто смел, а не того, кто робок. Если допустить, что оба хорошо видят, то разница между ними такова: робкий берет в расчет все опасности, которые, по его мнению, могут быть, и предполагает всегда самое худшее; смелый тоже сознает все опасности, но соображает, каких можно избежать благодаря человеческой изобретательности, а какие устранит случай; и он не смущается перед лицом всех возможных опасностей, но берется за дело основательно и с надеждой, что не все то, что может быть, непременно будет.
