Я оставила свою прошлую жизнь позади и почти никому о ней не рассказывала. Но теперь этому пришел конец.
Малоуни вытащил планшет и бумагу и как ни в чем не бывало спросил:
– Мисс Керман, вы хотите сделать заявление?
– Думаю, мне лучше сначала поговорить с адвокатом. Так ведь, офицер Малоуни?
Чуть не забыв переодеть пижаму, я поспешила в офис к Ларри. Сбивчиво вызвав по телефону, я вытащила его на Западную 22-ю улицу.
– Что случилось? Ты на меня злишься? – спросил он.
Я вобрала в себя побольше воздуха, потому что иначе не смогла бы ничего сказать.
– На меня подали в суд за отмывание денег и перевозку наркотиков.
– Что? – недоуменно переспросил Ларри и огляделся, как будто желая проверить, не участвуем ли мы в какой-то тайной театральной постановке.
– Это правда. Я не придумываю. Я приехала из дома. Ко мне приходили федералы. Мне нужен телефон. Мне нужен адвокат. Можно мне позвонить?
Погодите, а стоило ли мне вообще пользоваться телефоном? Может, все телефоны, хоть как-то связанные со мной, включая аппараты в офисе Ларри, уже прослушивались? У меня в голове мелькали все безумные и параноидальные фразы, которые когда-то говорила Нора. Ларри смотрел на меня так, словно у меня съехала крыша.
– Мне нужен чей-нибудь мобильный! У кого я могу попросить телефон?
Через несколько минут я уже стояла на пожарной лестнице офиса Ларри и с телефона его коллеги звонила другу из Сан-Франциско, который был самым крутым из знакомых мне адвокатов. Он снял трубку.
– Уоллес, это Пайпер. Ко мне домой только что пришли двое федеральных агентов и сказали, что меня обвиняют в отмывании денег и перевозке наркотиков.
Уоллес рассмеялся. В конце концов я даже привыкла к такой реакции – все друзья сначала воспринимали мои слова одинаково.
– Уоллес, черт возьми, я не шучу. Я понятия не имею, что делать. Я с ума схожу! Ты должен мне помочь.
– Откуда ты звонишь?
– С пожарной лестницы.
– Найди таксофон.
Я вернулась в офис Ларри.
– Мне нужно найти таксофон.
– Милая, какого черта происходит? – спросил Ларри, на лице которого читались удивление, тревога и даже раздражение.
– Я правда не знаю. Мне нужно позвонить. Я вернусь и найду тебя.
Позднее, когда я сжато (и, наверное, не слишком последовательно) объяснила ситуацию, Ларри погрузился в нехарактерное для него молчание. Он не стал кричать на меня за то, что я не рассказала ему о своем криминальном прошлом, прежде чем мы связали свои жизни. Он не стал стыдить меня за то, что я была безрассудной и эгоистичной идиоткой. Когда я опустошила свой сберегательный счет, чтобы оплатить услуги адвоката и внести залог, он даже не сказал, что я умудрилась разрушить не только свою, но и его жизнь. Он просто сказал: «Мы справимся». Он просто сказал: «Все образуется. Ведь я люблю тебя».
