Алан Брук ответил, что в прошлом он часто рассматривал такую опасность, когда русские использовали бы войну для дальнейшего распространения их идей интернационального коммунизма. Они могли бы получить выгоду от хаоса и страданий, проявляющихся в конце кровопролития. Однако недавно он затронул этот вопрос с доктором Бенешем (чехословацким президентом, находившимся тогда в эмиграции. – М.М.), который предвидел, что русский механизм контроля за международными коммунистическими организациями снизит свою активность. «Точка зрения Бенеша следующая, – продолжал Алан Брук. – Поскольку Россия будет ужасно ослаблена после войны, ей потребуется период восстановления. И для того, чтобы этот период ускорился, России будет необходима мирная Европа, где она смогла бы заполучить рынки для своего экспорта». А. Брук не упускал из виду тот факт, что Москва наверняка потребует себе часть Польши, по крайней мере часть Прибалтики, и, возможно, концессий на Балканах. «Если Россия получит эти территории, – добавил он, – она будет стремиться помочь нам в установлении мира на континенте».
Начальник штаба ВВС Великобритании сэр Чарльз Портал высказал свое мнение о действиях советской авиации. С его точки зрения, достигнутые ею результаты (исходя из факта ее превосходства на Восточном фронте) были «разочаровывающими». Такое положение дел являлось следствием, прежде всего, недостаточной тренировки летчиков и отсутствия должного обращения с самолетами.
Главком ВМС США адмирал Э. Кинг выразил сомнение, что немцы смогут отвести достаточные силы с Востока на другие театры военных действий в результате сокращения линии фронта. Более того, такое сокращение, напротив, могло бы позволить русским усилить свою диспозицию>197.
Ряд других свидетельств, относящихся к англо-американской конференции в Квебеке в августе 1943 г., подтверждает, что западные союзники в то время весьма опасались односторонних действий СССР в Европе и его «максимальных требований». Во время обеда 24 августа в присутствии Черчилля и Рузвельта обсуждалось недавно полученная от Сталина телеграмма, в которой, по словам Гарримана, «в достаточно грубой форме выдвигались претензии на то, чтобы советский лидер принимал большее участие в делах на определенных направлениях». Отмечалось также, что в последнее время распространились опасения, что «русские ведут самостоятельную игру». Речь, со всей очевидностью, шла о телеграмме Сталина Рузвельту и Черчиллю от 22 августа 1943 г., в которой советский руководитель выражал свое отношение к ведущимся Англией и США переговорам с итальянцами о новых условиях перемирия. Сталин отмечал неосведомленность советского правительства о деталях этих переговоров и выражал недоумение, «как могла случиться такая задержка при передаче информации по столь важному делу». Он также считал, что «назрело время для того, чтобы создать военно-политическую комиссию из представителей трех стран – США, Великобритании и СССР – для рассмотрения вопросов о переговорах с различными правительствами, отпадающими от Германии. До сих пор дело обстояло так, что США и Англия сговариваются, а СССР получал информацию о результатах сговора двух держав в качестве третьего пассивного наблюдавшего. Должен Вам сказать, – подчеркивал советский лидер, – что терпеть дальше такое положение невозможно…»
