.
Американскому послу Гарриману не удалось присутствовать на той встрече между Сталиным и Черчиллем, на которой обсуждался вопрос о распределении ответственности СССР и Великобритании на Балканах. Однако как Черчилль, так и Иден информировали его по ходу дела о содержании имевших место дискуссий. Следует еще раз подчеркнуть, что Рузвельт отрицательно относился к тому, чтобы какие-либо соглашения о распределении сфер влияния решались за его спиной. 4 октября 1944 г. через посла в Москве Гарримана президент направляет Сталину следующее многозначительное послание: «Хотя я надеялся, что следующая встреча могла бы состояться между Вами, Черчиллем и мной, я вполне понимаю желание премьер-министра встретиться с Вами в ближайшее время. Вы понимаете, я уверен, что в нынешней войне буквально нет ни одного вопроса, будь то военный или политический, в котором не были бы заинтересованы Соединенные Штаты. Я твердо убежден, что мы втроем и только втроем можем найти решение по еще не согласованным вопросам. В этом смысле я, вполне понимая стремление г-на Черчилля встретиться, предпочитаю рассматривать Ваши предстоящие беседы с премьер-министром как предварительные к встрече нас троих, которая, поскольку это касается меня, может состояться в любое время после выборов в Соединенных Штатах. При настоящих обстоятельствах я предлагаю, если Вы и премьер-министр это одобрите, чтобы мой посол в Москве присутствовал на вашем предстоящем совещании в качестве наблюдателя от меня. Г-н Гарриман, конечно, не был бы уполномочен давать от имени правительства Соединенных Штатов каких-либо обязательств по важным вопросам, которые, вполне естественно, будут обсуждаться Вами и г-ном Черчиллем…»>263
Интересна приписка к этому посланию советскому лидеру, которую Рузвельт сделал персонально для Гарримана. В ней, в частности, есть такие строки: «Это послание Маршалу Сталину будет означать, что я желаю Вашего присутствия на переговорах в качестве наблюдателя. Я могу сказать Вам достаточно откровенно, но только для Вас, и при условии, что это не будет передано ни при каких обстоятельствах ни англичанам, ни русским. Я, действительно, предпочел бы, чтобы следующая конференция состоялась между нами тремя, – по тем причинам, которые я изложил Маршалу Сталину. Моя надежда состоит в том, что эта двусторонняя конференция явится не более чем предварительным исследованием англичанами и русскими тех вопросов, которые будут обсуждаться уже на полномасштабной конференции с участием нас троих. Поэтому Вы должны иметь в виду, что нет ни одного вопроса – подлежащего, как я предвижу, обсуждению между Маршалом Сталиным и премьер-министром – которые не интересовали бы в высшей степени и меня. Следовательно, очень важно, чтобы мистер Хэлл и я сам имели полную свободу действий, когда закончится эта конференция. Сразу же после окончания переговоров я жду Вас у себя. В ходе наших бесед Вы, конечно, будете иметь полную возможность проинформировать меня и мистера Хэлла о текущих делах и дать необходимые советы»
